Макс Квант - Учения от Иоанна

Дизайнер обложки Питер Брейгель-младший

© Макс Квант, 2019

© Питер Брейгель-младший, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-5708-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это неправда, что математики в арифметике не смыслят. Некоторые даже заигрываются до вампирской привычки пересчитывать всё встречное. Одни делают из желания хоть что-то в этом Мире контролировать; наш же герой относится ко второй группе, используя числа как транквилизатор. Ко всему прочему, успокоение должно случиться на цифре «60». Он не знал количества ступенек в лестнице башни, просто рассчитал при высоте последнего этажа 12 метров и 20 сантиметров одной ступени выходило заветное число. Одного не учёл он: считать он начал с крыльца с шестью ступеньками, на вершине которого и значился нулевой уровень – конечное число отдалялось.

По слухам, башню для неопределённых целей придумал к спорткомплексу один рок-музыкант, работавший в проектном бюро в незнаменитые годы своей биографии. С этим связывали и почти дьявольское число ступенек, и необыкновенную форму, и несуразный вход, не допускавший никакой санкционированности доступа. На самом деле, днями кумир молодёжи проектировал канализацию и вентиляцию в гаражах пристадионных, а ночами играл музыку про жестокий и несуразный мир. Но клеймо авторства к башне прилепилось намертво, и поклонники склонные к суициду, наслушавшись его песен, заканчивали свои дни у основания. И никакие замки и заборы не смогли эту череду прекратить.

– Пятьдесят восемь… – в нетерпении выводил наш персонаж. – Пятьдесят девять… Шестьдесят… – тут его счёт приостановился, впереди ждало шесть ступенек и целых сто двадцать сантиметров. – Шестьдесят один… – приобрёл решимость его голос, но, достигнув вышеозначенного почти дьявольского числа, он снова сник. На последнем этаже стояла высокая, худая фигура. Луч прожектора, освещавший спорткомплекс, в довершении превращал незнакомца в силуэт.

– Что же вы от нас бегаете и бегаете? – строго спросила фигура. – Мы же по-хорошему просим… Но всему приходит конец…

– Я… я был обычный человек, – начал наш герой. – Сначала меня начали донимать эти, кудрявые, потом ваши… Что мне оставалось делать?

– Соглашаться… – мигом появился стол, стул, лампа невесть от чего питавшаяся. Наш герой поднял шнур и обнаружил болтающуюся на конце вилку. В свете фигура приобрела узкое треугольное лицо, испанскую бородку и разноцветные глаза. – Не обращайте внимания на мелочи… Сейчас форму для подписи кровью на печать отправлю и подпишем… – продолжила фигура и выложила на стол договор. – Главное в вашем деле: выбрать правильную сторону…

– Для меня – атеиста – вы все с одной стороны, – он посмотрел на договор. – Тут написано «убедительная просьба не кровью не подписывать». Это как?

– А так и понимать. Нечего зря бумагу переводить, – он выложил на стол скарификаторы и вату. – Заражения и боли тоже не бойтесь. Процедура проверена временем.

– И что мне за неё? Молодость, Маргарита и песня про блоху?..

– Ну, что за штампы?.. Это у кудрявых, как вы выразились, всё штамповано. А у нас: полно креатива. Стандартные сценарии мы презираем!

– Хм… Но пока со мной у вас не выходит. Ни по готовому решению, ни по импровизации?

– Ну, это, дорогой, вопрос времени. В конце концов, подпись можно и подделать… у вас какая группа? – демон (а это, если кто не догадался, был именно он) отогнул борт пиджака, из внутреннего кармана аккуратной стайкой торчали восемь перьевых ручек. – В средневековье любой грамотный монах рисовал подпись дьявола, дабы отправить на костёр очередного оригинала, чем же мы хуже?

– Ничем. Я убедился в вашем полном относительном равенстве…

– «Относительном»… Три «хм»… Неужели Януарий так переусердствовал? Поймите же: вы нам нужны!

– Какая во мне ценность? Я толстый, близорукий и, мама говорила, что слабохарактерный!

– Способности. Уникальные способности.

– И вы хотите заполучить меня в личные рабы?

– Снова, здорово!.. Я вам не договор найма предлагаю, а взаимовыгодное сотрудничество. «Ты – мне, я – тебе».

– А моя подделанная подпись?

– Это же другой сценарий, надеюсь, у нас до него не дойдёт.

– Вы правы, не дойдёт, – герой наш вдруг вскочил, едва не повалив стол, и кинулся к парапету.

Демон, прекрасно разбиравшийся в людях, не стал его останавливать, и спокойно наблюдал, как человек перебирается через железные трубы, встаёт к нему спиной. Тут-то долговязый и засуетился, да кинулся к нашему герою.

– Ну, что за детские выходки? – он схватился за пальто героя, но поймал рукой лишь воздух. Тело окончательно и бесповоротно проигрывало гравитации сантиметр за сантиметром и, пожалуй, сдало все двенадцать сотен с хвостиком, если бы не зацепилось за мачту подсветки. А вот его очки, спустя надлежащее время, треснули об асфальт. – Держитесь, дорогой, вот вам моё копыто… то есть рука…

Лишенный «костылей для глаз» наш герой наблюдал ночной город, закруживший в вихре боке.

– Оставьте меня в покое! – и дрыгнул ногами.

Но встретиться с мостовой ему не дал подлетевший кстати ангел. Этот светловолосный, кудрявый юноша, с крыльями как у альбатроса, схватился за нашего героя и, наворачивая спираль вокруг суицидной башни, медленно опустил его на землю.

– Уф, как вовремя я подоспел… – сказал он. – Но вы не волнуйтесь: стоять за светлую сторону, помогать обездоленным – моё любимое занятие…

– Да, когда же вы сгинете-то? – схватившись за голову, сбежал наш герой.

Ангел проводил его взглядом и поднял голову на вершину башни.

– Как успехи? – поинтересовался демон.

– Переменные! А у тебя?

Но демон лишь в ответ показал язык…

Простите за Ad Ovo 1 1 Длинное предисловие. (лат.) , но без него никак!.. Аверченко как-то написал, что эпилог – это развязка неудачного романа, можно ли аналогичное сказать и про пролог? Пожалуй, нельзя. Роман можно писать долго, нудно, затянуть, потом бросить и, дописав эпилог, отдать в печать. А вот пролог так не напишешь. Он чаще всего первое, что читатель видит.

– Кала… Кала… – кричал пастушок посреди Израиля. – Да куда ж ты запропастилась? Пропащая овца… Говорил же дед, нечего её называть «лёгкая», будет ветром туда-сюда носить. Теперь, где её искать? – он огляделся. – Где?