Ромил Ямалеев - Нихрена. Часть вторая

К гинекологу спешила

Как-то дама на прием,

В дверь зашла,

Разделась быстро,

Юбку скинула с бельем.

Широко раскинув ноги,

Разместила в кресле таз:

«Нездоровится мне, доктор,

Посмотреть прошу я вас».

Мужичок в халате белом

Подошел, надел очки,

Тихо хрипнул: «Выше, выше»,

Задирая вверх зрачки.

Подняла послушно ноги,

Зацепив коленкой нос.

«Я прошу вас чуть повыше»,

– Вновь мужчина произнес.

Сколь дозволено природой,

Вертикально вскинув зад,

Вновь покорно тянет ноги.

«Выше, выше», – просит гад.

«Ну куда уж, доктор, выше,

Я задела потолок.

Осмотрите, – дама просит,

– Поскорей меня, дружок».

«Говорю вам: «Выше, выше»,

Сколько раз твержу о том,

Парикмахер я, а доктор

Чуть повыше этажом».

Год семнадцатый, ноябрь.

Спят Абрам с женой в постели,

Но, прервав у граждан сон,

Ночью гости подоспели.

– Здесь живет дантист Абрам? –

Прогремели те дверями.

– Я Абрам, а вы за мной?

Мне на выход с сухарями?

– Сухари нам ни к чему,

Не за тем к тебе дорога

Привела в глухую ночь –

Денег нужно очень много.

Строить нам социализм,

Вождь определил задачку,

Помоги стране, дружок,

И достань свою заначку.

– Денег нет, – Абрам соврал, –

Сколько мог в поту трудиться,

Крохи, что насобирал,

Все у женушки хранится.

Но ее сегодня нет,

Завтра днем должна явиться, –

Продолжал хозяин врать, –

Что же ночью вам не спится?

В час, назначенный дантистом,

Трое кожаных друзей

На другой день вновь стояли

У абрамовских дверей.

– Ну так что, сегодня Сару

Мы сумеем повидать?

– Сары нет, – Абрам ответил, –

Но просила передать:

Коли денег не имеете,

Нехрен стройку затевать.

На скамейке возле дома

Дед с бабулькою сидят.

– Вань, признайся, изменял мне? –

Дед поймал недобрый взгляд.

– То, что ты – кобель гулящий,

Для меня то не секрет.

Сколько сучек обиходил,

Лучше вспомни, хренов дед.

– Дело прошлое, бабуля,

Не считал, скажу я, Фрось.

Только после каждой девки

В сумку клал на память гвоздь.

Счет гвоздям не вел, не знаю,

Сколь их там, – ответил дед, –

Сколотил из них сарай я,

Хлев, забор и туалет.

Ну, а ты, признайся, Фрося,

Неужели без греха?

Может, я бы и поверил,

Если сам бы не брехал.

– Было, дед, – кивает бабка, –

Что ж теперь греха таить.

Заставляешь вспомнить, дурень,

Впору что давно забыть.

Как и ты, обозначала

Каждый новый свой грешок.

Рисом счет вела изменам,

Согрешу – зерно в мешок.

– Сколько ж рису? – дед с вопросом.

– Разве там их разберешь,

Только, Вань, ты кашу эту,

Посчитай, как месяц жрешь.

Абрам и Фима вспоминают

События прошлых давних дней.

«Был я, – сказал Абрам, – богатым.

Аж миллион имел рублей.

Тогда другое было время.

И рубль тогда свой вес имел».

«Скажи, Абрам, – Ефим завелся, –

С чего ты, друг мой, обеднел?»

«Начало было девяностых,

Явились в дом ко мне жлобы.

Сказали: «Денег коль не будет,

Давай заказывай гробы».

Паяльник в попу поместили,

Утюг положили на грудь,

И фен впихнули в рот, уроды,

Лежу, ни крикнуть, ни вздохнуть.

Вначале думал, откажу им,

Но как воткнули вилки в сеть,

Я понял, не смогу спокойно

Всего я этого стерпеть.

С деньгами мне пришлось расстаться.

Не смог жлобам ответить «нет».

Не стал я ждать, пока накрутит

Мне счетчик денежек за свет».

Возвращается с работы

Утром верная жена

В новом платьице роскошном.

«Вот, нашла, – твердит она. –

Представляешь, на работе

На моем лежат столе.

Посмотрела: цвет, размер мой,

Это ж надо, все по мне.

Забрала, не пропадать же,

Коль фортуны пробил час.

Ведь она и так ласкает

Редко каждого из нас».

Через день в обновке снова

Разодетая жена,

В шубе норковой, сапожках,

Сотни долларов цена.

«Представляешь, вот удача, –

Мужу песенку поет, –

Видно, так везет не только

Тем, кто раньше всех встает.

У забора возле дома

Повезло теперь опять.

Мой размер: сапожки, шуба,

Цвет по мне, ну как не взять».

На другой день муж явился:

«Не везет мне ни хрена.

Обнаружил под подушкой

Я вчера трусы, жена.

Красные трусы, мужские

Цвет не мой, не мой размер.

Я их выкинул в помойку.

А на кой они мне хер».

– С мужем что-то происходит,

Вялый весь какой-то он, –

Сообщила Маша Клаве,

Как набрала телефон.

– Потерял ко мне, не знаю,

Отчего-то интерес.

Раньше было, ночь не слазил,

Счас бы хоть разок залез.

– Способ есть один, подруга,

Оглашу тебе секрет, –

Подбодрила Клава Машу, –

Он как раз от этих бед.

По себе я, Маша, знаю,

Мужику своему сунь,

Как надумает помыться,

Для собак от блох шампунь.

У меня с моим что было:

Словно дикий доберман

Как из ванной появился,

Хвать меня и на диван.

И всю ночь неугомонный,

Как сорвавшийся с цепи,

До утра меня барбосил,

Слил все то, что накопил.

Через день звонит Маруся,

Вся в слезах, в словах укор:

– Не помог твой метод, Клава,

Иль с шампунем перебор.

На него немного странно

Повлиял шампунь собак,

Вроде, вымыл все как надо,

Но пошло совсем не так.

Колбасу всю съел, собака,

Водки вылакал графин,

И уполз на четвереньках

Вниз к соседке, сукин сын.

В секторе молотобойцы

Друг за другом, все подряд

Вдаль кидали молот грозный,

Круглый с тросиком снаряд.

Вдруг выходит неизвестный,

Раскрутился было он

И швырнул предмет метаний

Далеко за стадион.

Все в восторге, крики, вопли,

Слышен музыки аккорд,

Так случайный незнакомец

Дарит зрителям рекорд.

Интервью у рекордсмена:

– Ты откуда, кто таков?

Отвечает он сквозь зубы:

– Я из бывших кулаков, –

Руки сжал и злобой пышет: –

Мне ли молот не метать,

Дайте серп – еще подальше

Зашвырну, ядрёна мать!

На плацу майор Дебилов

Вел опрос призывников,

Кто такой, чему обучен

И в профессии каков?

Первый был Никита Дубов.

– Что окончил? – Пятый класс.

– Так, – сказал майор, – годится,

Мало знает – в самый раз.

– Кто второй? – Иван Синицын.

– Что окончил? – ПТУ.

– Слесарь я, – добавил Ваня, –

Кран, трубу чинить могу.

– Хорошо, – майор заметил, –

Мало знаешь – крепче спишь.

Это лучше, чем когда ты

Много знаешь – плохо бдишь.

Ни к чему в армейской жизни