Геннадий Ерофеев - Пластическая хирургия по-русски

Обнажившись, Люси со вздохом посмотрелась в зеркало. На сегодня, пожалуй, любоваться собой достаточно. Тряхнув головой, Люси взяла из стопки простыню и, пододвинув приступочку, полезла на каталку, представляя, какой идиоткой выглядит со стороны.

Улегшись на холодную клеёнку и до подбородка укрывшись простынёй, Люси почувствовала себя одинокой и глубоко несчастной. Беспричинная тоска охватила её, в следующую минуту сменившись столь же беспричинным страхом. Ей вдруг захотелось вскочить с каталки и как есть, в чём мать родила, броситься вон из комнаты, пока толстомордый псих не прирезал или не придушил её. Люси уже была готова поддаться импульсивному желанию, но тут послышался звук открываемой двери.

Через пару секунд за ширму впорхнул Васнецов. Костюм из рубчатого вельвета он сменил на белый медицинский халат, набросив его прямо на голое тело, а вместо домашних туфель надел резиновые тапочки. Используя новую методику, он мог бы делать своё дело даже в лайковых перчатках, драповом пальто и надвинутой на глаза касторовой шляпе. Впрочем, у него никогда не было лайковых перчаток, а шляп он не любил. Но Фреду приходилось маскировать ноу-хау, поэтому он по-прежнему вынужден был проводить пациенткам и пластику лица. Теперь, когда все заботы по омоложению взяла на себя новая методика, он постоянно боролся с соблазном отбросить «лишние сущности». Но как ни нахлыстывал себя Васнецов, проводить почти потерявшие смысл пластические операции с прежней аккуратностью, ответственностью и тщательностью он уже не мог. Увы, в последнее время он просто халтурил, всё чаще прикладывался к бутылке и выполнял пластику лица с недопустимой в столь тонком деле небрежностью.

Посмотрев на лежащую с несчастным видом Люси, Фред шутливо бросил:

– Ну, что нос повесили? Вы в порядке?

– Да-да, всё хорошо, – поспешила заверить его Люси, ёжась словно от холода.

– Пристёгиваться будем? – деловито осведомился Васнецов. На самом деле процедура пристёгивания была совершенно ненужной, но Фред никогда не упускал возможности попугать пациенток и исподволь посмеяться над ними.

У Люси нехорошо ёкнуло сердечко.

– Послушайте, Фреди, не делайте этого. Я обещаю, что буду вести себя, как…

– Как Муций Сцевола, что ли? – насмешливо перебил Васнецов.

Он наклонился и, подхватив первый ремень, со зверским выражением лица принялся тщательно приторачивать обнажённую руку Люси к специальной скобе.

– Что вы делаете? – с тревогой спросила Люси, сбиваясь на ненужную риторику.

– Пристёгиваю вашу руку, – спокойно пояснил Васнецов.

– Вы что, сумасшедший?

– Есть немного, – одарив пациентку очаровательной белозубой улыбкой, охотно согласился Фред, весело приговаривая про себя: «Дрожи, дрожи, сучка! Красота требует жертв, а молодость тем более!» – И печальным голосом с чувством и не без шарма продекламировал своё любимое:

Ушиб растает. Кровь подсохнет.

Остудит рану жгучий йод.

Обида схлынет. Боль заглохнет.

А там, глядишь, и жизнь пройдёт…

Люси стало совсем не до смеха. Собрав в кулак всю свою волю, она с огромным трудом сохраняла внешнее спокойствие. Ей придавала силы мысль о том, что она всё равно смелее и мужественнее суетящегося вокруг неё мужика в белом мясницком халате. Откуда Люси взяла, что Васнецов трусоват, она не смогла себе объяснить. Вероятно, это подсказала ей интуиция. И, как показало время, жестоко ошиблась.

Пристегнув к скобам обе лодыжки пациентки, Васнецов перешёл в изголовье и развернул каталку так, что ноги женщины оказались обращёнными в сторону проёма, образованного стеной и краем раздвижной ширмы.

– Ну что, поехали? – спросил он замогильным голосом. – Вы разрешаете начать вывоз вашего тела?

– Вы нарочно развернули меня ногами вперёд? – попыталась пошутить Люси, но голос выдал её, что доставило Васнецову несколько приятных секунд.

Фред с притворным сокрушением покачал головой:

– А я и не предполагал, что вы такая чувствительная! – И повёз Люси на выход именно так, как вывозят и выносят покойников, но не докатив каталку до проёма, остановил её и любезно поинтересовался:

– Может быть, вам нужно в туалет?

Люси представилась хорошая возможность взять законный тайм-аут перед решающим броском в неизвестность, но она сумела побороть минутную слабость.

«Нет, дорогой, ты не заставишь меня обделаться от страха, – со злостью подумала она. – Я вбухала в это сраное дело все свои денежки, да ещё по уши в долги залезла – теперь меня хоть раком ставь, назад я не поползу, пока ты, голубчик, более смахивающий на педераста, не проведешь это самое «общее омоложение» моего вконец измученного организма!»

Люси вдруг пришло в голову, что хирург вынуждает её уйти, и таким образом, не ударив и пальцем о палец, спокойно прикарманит внесённую предоплату в полном соответствии с подписанным Люси договором – договором о её бесправии? То есть Фред хочет заработать дармовые деньги – money for nothing. Или, как изъясняется вольготно чувствующая себя в Вольнореченске местная шпана, «сшибить бобра».

Однако по недолгом размышлении Люси отбросила это очевидное предположение, философски рассудив, что если уж женщина позволила мужику пропихнуть волосатое колено между бёдер, то следом неизбежно должна раздвинуть ножки.

– Так мы едем или нет?

– О, конечно, конечно! – хирург вывез каталку за ширму и ловко ошвартовал её у длинного, как пирс вольнореченского речного порта, стола, на котором помещалась аппаратура для проведения общего наркоза.

У Люси заныла поясница, как раньше перед менструацией. Фред Васнецов с маской в руке низко склонился над ней. Вид у него был чрезвычайно серьёзный, но в глазах плясали озорные огоньки.

– Не волнуйтесь, мадам! – подбодрил он Люси тоном, от которого волнение пациентки могло лишь усилиться, а кровяное давление ещё больше подскочить. – Это всего-навсего общий наркоз. Сейчас без него не работают даже столь обожаемые вами дантисты.

Люси вдруг показалось, что от Васнецова попахивает коньяком, но тот уже распрямился и занялся проверкой маски, шлангов и вентилей, и она не успела разобрать как следует.

«Ну и тип – посмел прийти на операцию поддатым! – удивлённо подумала Люси. – Какой он к чёрту пластический хирургкосметолог! Да ведь он, чего доброго, зарежет меня! Сделает из меня голову профессора Доуэля, и все дела!»

– Послушайте, Фреди, – вкрадчиво сказала Люси, – а вам не хочется рискнуть и провести операцию без наркоза? Не бойтесь, я баба терпеливая. Даю вам честное слово, что не стану визжать, плеваться и брыкаться. Можете оставить застёгнутыми ваши гадкие ремни, но дайте же любопытной женщине посмотреть, как вы священнодействуете в операционной!