Глеб Карпинский - Волшебная лужа. Сборник рассказов

Сейчас пытаюсь вспомнить один из счастливых дней, когда я был в браке. Пожалуй, я опущу день рождения своей дочери. Это слишком личное, чтобы открывать это миру, но из приятных воспоминаний можно привести один момент, который именно сейчас приходит в голову, и, наверно, напрашивается на то, чтобы я рассказал его читателям. Это было ранней весной, когда в лесу еще лежал снег, а на дороге расползались лужи. Светило яркое солнце, звуки леса успокаивали душу и расслабляли. Мы шли с женой, держась за руки. Мы остановились у большой продолговатой лужи. От ночных заморозков ее сковал лед, но по краям от теплых солнечных лучей была вода. Она журчала чистейшим весенним звоном. Мы смотрелись в водное зеркало и целовались. По этой воде плыла зеленая лягушка. Еще сонная от зимней спячки, она гребла своими лягушачьими лапками, и было так забавно и завораживающе наблюдать за ее барахтаньем.

Хорошее заканчивается. Познакомившись с основами индийской астрологии, я понял, что у каждого человека в жизни бывает сложный период «сади-сати», когда властвует Шри Сатурн, повелитель судьбы. Он в образе старца в рваных и изношенных одеждах, держащий трезубец и восседающий на черепахе, разрушает старое, чтобы создать новое. Я не хотел перемен, меня все устраивало, но никто не спрашивал меня, хочу я этого или нет.

Удар пришелся по моему талисману. С рождением ребенка Ниська стала неуправляемой и тревожной, особенно, когда мы ругались с женой и ее мамой. Они считали, что лучше знают, как воспитывать мою дочь, и вся отцовская любовь отравлялась непониманием со стороны близких мне людей. Я надеялся, что скоро все пройдет, искал спасение в деньгах. У меня должна была состояться сделка, благодаря которой я мог заработать порядка миллиона долларов, но бог изводил меня, оттягивал и дразнил. Наверно, я был не готов к большим деньгам. Сейчас, оглядываясь назад, я благодарен Ему за это. Иногда я убеждаюсь, что в этом мире вообще нет зла, а есть только непонятое добро. Сейчас становится смешно, вспоминая, как я огорчился, и в мыслях мелькнул суицид, когда узнал, что у моей жены появился любовник. Затем меня уволили с работы, и вскоре я остался вообще на улице без средств к существованию. Квартиру и машину я подписал жене, все заработанное за десять лет совместной жизни одним росчерком пера подарил той, которую любил и которой не мог простить измены. Я никогда не думал, что со мной могут так поступить люди, которым я верил и доверял. Но все это произошло после того, как Ниськи не стало.

Я очень любил свою жену, любил так, что часто шел на поводу у любимой женщины, и все делал для того, чтобы она была счастлива. Но женщины – загадочные существа, они часто не знают, чего хотят, и всегда недовольны нами, мужчинами. Когда это произошло, я даже грешным делом подумал, что все женщины сумасшедшие.

Ниська начала писаться, жена сказала мне, что очень беспокоится за нашу дочь, и что она устала стирать испорченные кошкой вещи. Чаще всего доставалось покрывалу на диване. Другими доводами являлось то, что Ниська могла поцарапать глаза ребенку, а из-за кошачьей шерсти существовала вероятность возникновения аллергии. Чем больше мы ругали Ниську, тем больше она вредничала. В один момент, жена сказала, что так дальше продолжаться не может. Я хотел отвезти кошку к своим родителям, говорил, что это испытание мы должны пройти с честью, но все было тщетно. Меня не слушали.

Как хладнокровный преступник, я взял лопату, попытался положить бедную кошку в корзину, и она, словно почувствовав, куда ее собираются везти, стала сопротивляться, выставляя вперед все свои когтистые лапки. Никогда прежде я не видел, как неистово она боролась за свою жизнь. Она билась в корзине всю дорогу, когда я ехал к ветеринару, но не к тому, с которым я встречался в самом начале этой истории, а к другому. Было стыдно и больно. Я попытался быть жестоким, оправдывал свои действия тем, что у человека есть выбор и что он не должен мучиться из-за больного животного. Перед тем как отдать Ниську на усыпление, я вытащил ее из корзинки и посмотрел в глаза. Как и тогда при первой нашей с ней встрече в ее глазах были слезы. Не помню, сколько по времени я смотрел в эти глаза, но и сейчас они встают передо мной, и мне становится не по себе. Ветеринар попросил меня выйти, а через минуту вынес мне пакет, в котором лежала мертвая Ниська. Было нелепо смотреть на ее неподвижное тело, похожее на пыльную шапку. У меня потекли слезы. Я положил страшный пакет на пассажирское сиденье и поехал в лес. Там, под кустом малины, земля была еще мерзлая и поддавалась с трудом, я закапывал ее. Помню, мимо проходили случайные люди, и мне казалось, что они смотрят на меня с осуждением. Я боялся. Там же, где-то неподалеку, я выкинул корзину, понимая, что любое упоминание о Ниське обостряет боль. Я предчувствовал, что после этого жизнь моя изменится в худшую сторону, но насколько в худшую даже не предполагал. Если бы сейчас вернуть то время, я никогда бы не позволил усыпить Ниську и сделал бы все возможное, чтобы решить эту проблему другим способом. Ниська подарила мне годы счастья, она многому научила меня, и я был ей обязан. Но тогда я был слаб, и как получалось, не имел собственного мнения. Наверно, все, что потом произошло со мной в дальнейшем, произошло, чтобы больше никогда я не повторил этой самой постыдной и ужасной ошибки в моей жизни. Ниська, прости меня, пожалуйста, прости…

Когда два добра встречаются, они и по-доброму расходятся. Эта мысль пришла ко мне внезапно. Не знаю, может она и не совсем верная и какой-нибудь кропотливый читатель высмеет меня и даже докажет обратное, но мне следует описать недавнее происшествие, приключившееся со мной на Кубани.

Я ехал довольно быстро по станице, у меня были московские номера, сама машина была дорогой, резко выделяющейся на фоне обычных заезженных колхозных. Я был одет в красивую рубашку, на мне были брюки, ботинки, я чувствовал себя неким мессией в этих краях. Мелькали какие-то утки, гуси, шли неспешно сельские жители.

Передо мной остановилась машина и прижалась к обочине, и я уже собирался пролететь ее, как с другой стороны дороги к этой машине выскочила бабушка, и только чудо, в которое я буду верить всегда, спасло меня от неприятностей. Я затормозил плавно, бабушка вовремя отскочила назад и стала пропускать меня, извиняясь. Эта была очень добрая бабушка, в каком-то платке, в старом халате и поношенных тапочках, чья-то мать, чья-то дочь, но по ее ласковому лицу, жестам, поведению я чувствовал ее обычную человеческую любовь ко мне. Я невольно сделал жест рукой, чтобы она перешла передо мной, хотя там не было пешеходного перехода, ну кто в станице соблюдает эти правила? А бабушка отнекивалась и пропускала меня, и я поехал дальше даже немного пристыженный. И вот эта мысль пришла мне тогда в голову.