Выкентий Турабелидзе - Хохототворные рассказы. Юмор

– Чего?

– Мы под мухой и драма перерастается в трагедию.

– Исключено, сегодня и так досталось…

Его жена, моя тётя, известная акушерка-гинеколог встретила нас с показательной неискренней приветливостью, а отец дяди – Несторович с явным змеиным отвращением.

– Моя неповторимо-единственная супруга, сегодня тебе звонил, где была?!

– Тебе ясно сказали, в абортном отделении.

– Чтоб ты подавилась, я два года тебя не трахал. Чем занималась в абортной?! Я тех мужиков мам «жарил» спереди и сзади, что на тебе намеревались жениться и не женились. Тебя хотели похитить? Ах, где я был в тот момент, все кишки бы разодрал тому, кто этому делу помешал. Везёт мне, мужиков крадут, и назло мне эта стерва уцелела…

Теперь познакомимся с отцом семейства – Несторовичем. Стояла жарища западногрузинского лета. Хозяин громко сопел, словно сенегальский гиппопотам. Перекинутые через косматые плечи и живот-глобус помочи- меридианы надёжно держали длинные сатиновые трусы, цвета испуганной сатаны. Несторович на заре гусарской молодости был большим ловеласом – селадоном, «пахарем» женщин, но с годами ослаб, охладел и на старости лет развлекается игрой в нарды и домино.

– Несторович, может, сыграем в нарды?

– Какие нарды! Ты лучше присмотрись за своими выродками, сегодня меня за собаку принимают, а завтра тебя за крысу примут!

– Что на сей раз натворили?

– Спрашиваю старшую внучку, куда идёшь?

– На остров Борнео – говорит и шмыг в калитку…

– Младшему внуку, куда – говорю?

– Не твоей задницы дело- отвечает!.. Короче говоря, трахают меня, да фамилию не спрашивают!

– Хорошо, накажу шакалов, а тебя кто и чем наказал?

– За что наказание?

– Забыл что ли, весь город знает, как притворился больным, симулировал и на войну не пошёл. Если не помнишь, я напомню… Перед медицинской комиссией обнажился как Венера Милосская, щетинистый зад показал, прямую кишку как тещин язык высунул и всевидящих врачей «опенисил!..»

Ответ был таким неслыханным, что изложить его на бумагу нет ни малейшей возможности.

– Отец почтенный, это было на самом деле так, но справедливости ради следует отметить: симулянт-дезертир в тылу или вернее в продолжении спины славно поработал, стал почетным железнодорожником, машинистом-стахановцем. Впереди тебя бегущим поездам делал рискованные обгоны и до финиша всегда первым доходил, как тот именитый, бегун-марафонец.

Когда первые страсти улеглись, сын уговорил отца сыграть пару партий в нарды. Начало было тихим, безмятежным, но, как оказалось, предураганным. Мой дядя-озорник в каждый судьбу определяющий – решающий момент игры, игральные злополучные кости в своей слюне намачивал, словно чурчхелу в виноградной каше, и так кидал на доску. И представьте себе, вопреки всяческим теориям вероятности каждый раз высокие пары ставил. Две партии подряд выиграл. У Несторовича обновились приступы притихшего бешенства.

– Где видел, чтобы игральные кости в рот брали, членосос несчастный?! В конце третей партии Несторович был как никогда близок к цели. Его устраивал любой «жребий», кроме единицы, но назло так и выпал. Его взбодрившийся наследник взял в рот кости, как следует, размочил, кинул, пару пятёрок поставил и победоносно восторжествовал.

Несторович окончательно и бесповоротно взбесился. Скинул штаны, повернулся задом к сыну- неприятелю, игральные кости пропустил через Суэцкий канал между ягодицами и бросил в лицо противника.

– Вот, теперь, бери в рот и жуй, я твою маму…

Меня в очередной раз отправили в командировку в Донецк. Целую неделю прожил один в двухместном номере гостиницы «Украина», лишь немножко поохотился на женщин, а потом ко мне подселили соседа – Вадима Филипповича. Это был весьма интересный старик, хотя внешностью не отличался, но обращал на себя внимание изящными манерами, интересной беседой, одевался со вкусом и по моде. Было в нем что-то манящее, необычное. Возвращался он ночью и сразу ложился отдыхать. В воскресенье он встал поздно, нарядился, опустился в кресло и спросил меня:

– Кабальеро! Не удивляйтесь такому обращению. Я очень люблю Испанию. Давно вы ступили на эту землю?

– Сегодня исполнилось две недели.

– Если не секрет, много женщин покорили?

– Трёх.

– О, кажется, вы выпали из графика. За две долгие недели, при таких данных, да еще грузин и всего три женщины?

– Некогда было, к тому рискованное дело волочиться за разношерстными женщинами. Здесь болезнь Венеры заметнее насморка распространена.

– Волков бояться, в лес не ходить!

– Принимаю ваше замечание. Приму за честь сегодня поохотиться вместе с вами.

– Тогда будьте добры, закажите места в ресторане «Траяанда» к восьми часам. Там же найдем и женщин.

Сказано- сделано. Обстановка была замечательна: многоцветье женщин, приятное обхождение и очаровательная музыка.

– Что будете пить, маэстро? Не удивляйтесь такому обращению. Люблю Италию, – сказал я.

– Марочный коньяк, остальное не в счёт. Угощенья для вас- грузин- важны, а для меня…

Старик пригубил коньяк, давая знать, что качество важнее количества. Я стал прихлебывать больше, ощущая при этом неловкость. Он заметил это и ободрил:

– Не стесняйтесь. Коньяк теперь ваш верный друг, не так ли?

– Безусловно, Вадим Филиппович.

– Если женщина- золото, а, наверное, так и есть, должен признаться, мы очутились в обетованном Эльдорадо.

Я внимательно пригляделся к старику: он действительно был грандом средневековья, уверенным в себе, тщательно осматривая зал своим орлиным и чуть ироничным взором.

– Кабальеро, посмотрите на ту девушку, что сидит рядом с моряком. Как бы её оценили?

– Ваш выбор делает честь вашему же вкусу. Она настоящая пани Валевска, очаровавшая самого Наполеона.

– Как вы думаете, коли подойду, откажется танцевать со мной? Я не привык к поражениям.

– Трудно сказать, Вадим Филиппович, не обессудьте, но, вероятно, мне она не откажет.

– Я не ослышался? Не будите во мне зверя. За подобную дерзость мой дед смертельно ранил на дуэли князя Трубецкого. Что поделаешь, времена не те… Все свои регалии с удовольствием уступил бы взамен твоей молодости и внешности, а тебя, затронувшему мою честь, удостоил бы своей утонченности.

– Покорнейше прошу прощения за свою дерзость, простите как христианин с вашим русским великодушием.

– Соизволяю.

– Рад вам служить!

– Давай поспорим, эта женщина пойдет со мной!

– Ладно, но вы идёте на большой риск, вряд ли моряк уступит свою женщину. Может, выберите другую?

– Орел на мух не охотится, – это, во-первых. Теперь вторая и главная истина: последнюю битву проигрывает каждый полководец, и если такому суждено случиться, это будет моё Ватерлоо!.. А если победа будет за мной, вам придется ночевать на улице.