Евфраим Непойман - Книга цвета пустыни накануне дождя

Здесь надо сказать, что пользоваться оружием в самом поселении запрещено и, хотя в каждом доме есть один, а то и несколько мечей на случай защиты от нападения разбойничьих отрядов, хранятся они в недоступном от детей месте, под замком, иногда в сундуке с другими семейными ценностями, но чаще – в отдельном ящике вместе с охотничьим арбалетом, который также имеется, пожалуй, в каждой семье, поскольку даже те, кто зарабатывает на жизнь ремёслами, считают зазорным пропустить дни большой охоты, когда футлинги отправляются к подножьям гор для выращивания молодняка, а спустя дюжину дождей возвращаются обратно к обычной кочевой жизни и разбредаются стадами по всему пустынному миру.

Должно быть, многое из этого и так всем хорошо известно. И насколько я знаю, побывав на настоящий момент в немалом количестве городов – в большинстве своём портовых, – отношение к ношению оружия в городе везде одинаково, а любое его применение против мирного гражданина наказывается высылкой из города. Насколько мне известно, так же наказывается и убийство вармлинга, даже непреднамеренное, хотя, как вы понимаете, случайно ушатать такого увальня, если он уже взрослый и живёт в доме, никак не представляется возможным.

Однако, я отклонился от повествования, а сделал я это затем, чтобы следующий эпизод рассказать коротко и понятно.

Я шагал домой, погружённый в свои мысли, всё ещё прокручивая в памяти появление Веснушки – почему бы здесь не назвать её именно так? – у дерева и мою реакцию на это и злясь попеременно то на неё, то на себя, то снова на неё, но, по большей части, из-за того, что я чувствовал себя болваном, а она была этому причиной. Так я поравнялся с городскими воротами и не успел пройти и десяти шагов, как меня окружила толпа ребят, а один из них остановил меня, упёршись ладонью в грудь и затем, тыча в неё пальцем, начал высказывать мне:

– Слышь ты, кузнечик, ты, наверное, думаешь, что ты тут особенный, ни с кем не разговариваешь, никого не слушаешь, в мяч не играешь, как все, только ходишь дерево своё рубить, так может, дровосеком стать надумал? Ну так тебе потяжелее игрушки тогда нужны, а то твои вон посмотри-ка, такие тонкие, что согнулись даже.

Все начали гоготать. Я не подозревал, что мои мечи, которые я так долго выверял и переделывал, тоже могут являться причиной для насмешек. Бить я его не собирался, хоть и понимал, что он специально напрашивается, и хоть работа в кузне дала мне хорошую силовую подготовку, но против всех я бы, конечно, не устоял, а колотить меня могли броситься многие, как только я ответил бы на первый удар. Обычно никто не выказывал желания быть первым нападающим, но сегодня всё было не так.

– Послушай, – он продолжал меня злить, даже положил руку на плечо, почувствовав ободрение и поддержку всей толпы.

Я же сбросил с себя его руку поворотом корпуса и зашагал обратно к воротам: дом мой находился примерно на равном расстоянии от двух городских ворот, рядом с оградой, но на некотором удалении от неё самой и других строений на тот случай, если произойдёт пожар в кузне. После заката я, чтобы не тревожить охранника ворот, часто возвращался домой, перелезая через стену: я особым образом втыкал сразу оба меча в отверстие от сучка в частоколе, подтягивался на них, затем перекидывал ногу через ограду, освобождал мечи и спрыгивал уже с другой стороны. Вот и сейчас я решил преодолеть расстояние до дома снаружи поселения, понимая, что за ворота за мной вдогонку никто и шага ступить не посмеет. Дорогу мне, конечно, преградили, но я просто расталкивал всех в стороны плечами, сжимая в руках мечи, которыми чертил за собой с обеих сторон глубокий след – я всегда так делаю, когда злюсь. А забияка, которого вроде бы звали Вихор, продолжал, что-то вроде того:

– Послушай, кузнечик, послушай, ну куда же ты? А вообще правильно, лучше прыгай давай отсюда, ведь она тебе не достанется никогда. Ты же просто ненормальный, который даже разговаривать не умеет. Взял и облапал девчонку, которая тебе два слова пришла сказать. А ты на неё бросился как зверь, наверное, да?! Я видел, какая она возвращалась обратно. Только попробуй ещё тронь её, я подожгу твою кузню, понял?! Давай, улепётывай! – он толкнул меня в спину, потому что я уже поравнялся с воротами, преодолев все преграды из людей. – Улепётывай лучше из города вообще, потому что она всё равно тебе не достанется, – эти слова он уже говорил мне в спину, стоя в воротах, тогда как я уже сделал несколько шагов, – потому что она уже несколько раз раздевалась для меня, понял?!

Услышав эти слова, я замер на мгновение, а потом развернулся, вскидывая мечи, и рассёк ему бровь и кончик носа. Я ни мгновения ни раздумывал, всё вышло само собой. Тогда мне показалось, что нос его пострадал гораздо сильнее, но на самом деле я рассёк его только на глубину половины ногтя или около того. Вихор, конечно, схватился за нос, взвыл, сначала присел на корточки, а потом рванулся куда-то вглубь, расталкивая всех, а я зашагал в сторону своей стены.

Нет, я совсем не боялся, что меня выдворят из нашего поселения, ведь оружие я применил вне его стен, больше всего меня заботил другой вопрос: правда ли, что Веснушка игралась с Вихром?

Здесь стоит, наверное, сказать, что, как известно, беременная до замужества женщина обрекает на несчастье себя и будущего ребёнка, но различные забавы наедине с представителем другого пола, которые никак не могли привести к беременности, никоим образом в наших краях не возбранялись. Вихор был рослым и видным парнем, и Веснушка вполне могла им заинтересоваться. Теперь я был не просто зол на неё, но и глубоко обижен, к тому же эта возможность их отношений словно оправдывала мою грубость с ней у дерева. Снова что-то значительное в моей жизни произошло как-то само по себе, и снова я был против всех, но доволен собой и полон решимости.

Забравшись на ограду и поудобнее устраиваясь между пиками острозаточенных брёвен, чтобы затем выдернуть мечи из расселины, я разглядел двух крепких винглингов на длинной привязи, один из которых лежал в тени забора, а другой, по всей видимости, утолял жажду, засунув голову, наверное, на самое дно – как я мог судить по тому, что грудью он упирался в борта бочки… Впрочем, может быть, он так охлаждался, или, например, прятался – кто его знает.

Возле нашего дома торговые винглинги появлялись примерно раз в дюжину дождей, когда их хозяева продавали отцу железо для работ, и я был уверен, что время их возвращения ещё не наступило.

Нередко нас посещали и другие торговцы, приземлявшие своих винглингов на центральной площади города и радовавшие жителей сладостями, вином с Предгорья, сушёными морскими обитателями и разными бытовыми изделиями мастеров других городов, как, например, гребешками для расчёсывания волос, которыми славился точильщик по кости из нашего поселения.