Илья Деревянко - Смех и грех (сборник)

Кряхтя от старости и усталости, автобус снова тронулся с места. Дорога понемногу расширялась, постепенно приобретая более приличный вид. Показались первые дома и при самом въезде в город – застекленная будка поста ГАИ. Около нее на обочине стояло несколько машин различных марок, но ни гаишников, ни пойманных бедолаг-водителей почему-то видно не было. Весь асфальт около будки и ступеньки, ведущие внутрь, покрывали бурые пятна, подозрительно напоминающие кровь.

«Пришили небось легавых, – ехидно подумал Витя, – вот потеха-то!»

По правде сказать, городок казался весьма странным. На улицах не было видно ни одной живой души, а все окна плотно закрыты ставнями. Даже двухэтажный дом, покрытый облезлой красной краской, не подавал признаков жизни, хотя вывеска на дверях и пара «воронков» у подъезда ясно свидетельствовали, что это отделение милиции.

Притихшие туристы удивленно поглядывали в окна.

– Может, у них тут эпидемия была? – проскулила размалеванная девица.

– Сама ты эпидемия! – ответил свинорылый бугай тонким, визгливым голосом, в котором чувствовался плохо скрытый страх.

– Где ж в этом е… ном городишке заправка? – неожиданно зарычал разъяренный водитель. Он уже ясно представлял, какой скандал закатит ему дома жена-мегера.

Автобус выполз на центральную площадь города, последний раз чихнул мотором и заглох.

– Кина не будет, кинщик спился, – вынес свое резюме Светлов и хрипло захохотал. – Ха-ха, ну и лох [3] Дурак, простак, недотепа (на блатном жаргоне.) же я, ну и мудила, на такую дешевку купился! Братва со смеху околеет!

Остальные не разделили Витиного веселья, принявшись каждый по-своему выражать возмущение. Шофер долго возился с мотором и вылез оттуда через полчаса, грязный и злой как черт:

– Кина действительно не будет, здесь ремонта на два дня!

– Надо искать ночлег, – наконец отсмеявшись, додумался Витя.

После бурных дебатов (кое-кто предлагал остаться в автобусе, а то вдруг шофер врет, возьмет да и уедет налегке!) люди выбрались наружу. Площадь оказалась маленькой и порядком загаженной. Судя по всему, местные дворники вымерли еще раньше динозавров. Слева высилось здание мэрии. Перед ним красовался памятник Ленину, около которого валялись какие-то объедки, а справа (о счастье!) двухэтажное здание с покосившейся вывеской: кооперативная гостиница «Мечта». Все двинулись по направлению к ней, правда, похожий на хорька толстячок, в котором Светлов безошибочно распознал гаишника, что-то злобно шипел насчет буржуев.

Так же, как и весь город, гостиница производила странное впечатление. На дверях и закрытых ставнями окнах были прибиты большие деревянные кресты, а в остальных местах, где только можно, развешаны гирлянды чеснока.

Звонок долго надрывался внутри на первый взгляд пустого здания, пока, наконец, не послышались чьи-то тяжелые шаги. Скрипучая дверь медленно отворилась. На пороге показался огромного роста бородатый мужик. В руках он держал охотничий полуавтоматический карабин и угрюмо разглядывал наших туристов.

– Пули двенадцатого калибра, – после некоторого молчания сообщил он и неожиданно добавил: – Серебряные!

– Ты чего, земляк, с цепи сорвался? – поразился шофер. – Мы только переночевать хотели!

Мужик опять задумался, затем, не снимая пальца со спускового крючка, искоса глянул на часы.

– До заката пятнадцать минут, значит, они не из «этих», – пробормотал здоровяк себе под нос и уже громче пригласил: – Заходите.

Туристы расселись в столовой около электрического камина и, дожидаясь ужина, принялись знакомиться. Чтобы не утомлять читателя, скажем, что профессии их Витя определил абсолютно верно.

Проститутку звали Света.

Размалеванную – Марина.

Братьев коммерсантов – Сергей и Аркадий Рыбаковы.

Гаишника – Семен Учватов.

Мелкого барыгу – Федя Палихин.

Толстых супругов – Анна Матвеевна и Владлен Изотопович Марципановы.

Свинорылого прапорщика-ворюгу – Александр Воеводин и, наконец, шофер назвался Колей.

Для полной ясности остается лишь добавить, что «размалеванная дешевка» оказалась дочкой богатых родителей и студенткой престижного института, а Марципановы – руководящими сотрудниками мясокомбината. (Естественно, что профессию свою назвали не все, это я вам сообщаю так, по секрету, только вы никому, ладно?!)

Вскоре появился хозяин гостиницы и выдал каждому по бутерброду с колбасой, по тарелке яичницы и стакану чая.

– Уж не обессудьте, что не густо, – виновато произнес он, – с продуктами здесь туговато!

Тем временем полностью стемнело. Туристы уже почти прикончили скудную трапезу, как вдруг ночная тишина за окном ожила, причем самым что ни на есть непотребным образом. Где-то рядом послышался скулеж, визг, вой целой стаи шакалов. Это было настолько неожиданно, что все невольно вздрогнули, даже видавший виды Светлов. Любопытные девицы моментально прилипли к щелям в оконных ставнях. Взорам их представилась удивительная картина. Вокруг памятника Ленину расселись кружком несколько шакалов, а точнее, шестеро. Подняв морды к лику вождя и преданно глядя на него, они визжали на разные голоса. Громче всех изливал свою любовь самый крупный зверь, тут девицы разом протерли глаза, и он был в очках!

Омерзительный концерт продолжался минут пять и наконец стал стихать, очевидно, певцы выдохлись.

– Простите, дорогой Владимир Ильич, – сказал очкастый шакал человеческим голосом, – нас ждут дела, но мы еще вернемся, споем революционные песни!

Тут слабонервная Марина хлопнулась в обморок, а более хладнокровная Света, много в своей жизни гадости повидавшая, разинув рот, уставилась на хозяина гостиницы.

– Очкастый – наш мэр Шевцов, остальные его сотрудники, – как ни в чем не бывало объяснил тот. – Днем Шевцов сидит в мэрии, городом управляет, а ночью… ну, ты сама видела! Самый поганый из них, детей ворует, сволочь, у остальных на это силенок не хватает, они все больше по части домашней птицы. Вот и у меня двух кур уперли на днях.

– Слышь, мужик, как тебя, Вася? Что здесь за херня творится? – спросил Светлов, в то время как остальные туристы были либо полностью шокированы, либо (это Учватов и Марципановы) скептически хмыкали, многозначительно вертя пальцем у виска.

– Повертите, повертите, – бросил им Вася, – может, подкрутите гайки, мозги и заработают. А творится здесь…

Тут речь его прервал жалобный вопль на улице, который тут же был заглушен дьявольским хохотом и улюлюканьем.

– Это наши гаишники, – хладнокровно пояснил Вася, – опять какого-то беднягу проезжего поймали, кровь высасывают.

– Так это они везде так, – понимающе хмыкнул Витя.