Валерий Макаров - Сидориада. Юмористическая фантастика

© Валерий Макаров, 2020

ISBN 978-5-4498-1982-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юмористическая фантастика

Рассказ

Целый месяц Иван Семенович Сидоров, простой служащий, добивался приёма по личному вопросу у мэра города. Мэр был человек занятой: то он был на открытии очередного супермаркета, то вручал призы на соревнованиях местной секции сумо, а то и просто отдыхал в отпуске. Наконец долгожданный час настал. Вечером в квартире Сидоровых раздался официальный телефонный звонок из приемной мэра и сладкий голос секретарши сообщил, что ему назначено на завтра, на пятнадцать ноль-ноль. Всю ночь Иван Семенович не спал, то и дело пил валерьянку, два раза брился и без конца курил. И вот, за час до назначенного времени, он надел белую сорочку, красный галстук, ни разу не надеванный темно-синий костюм и туфли, начищенные настолько, что в каждой отражалось по взволнованному глазу Ивана Семеновича. Его жена, Марья Петровна, трясущейся рукой срезала этикетку с ценником с костюма, смахнула несуществующую пылинку с плеча супруга, перекрестила его и подала глянцевую папку с единственным листом бумаги внутри. Иван Семенович гулко сглотнул и вышел из квартиры. На улице он сторонился машин, собак и вообще всех предметов, которые могли невзначай испачкать его костюм. О том чтобы воспользоваться общественным транспортом не могло быть и речи. Вид Ивана Семеновича должен быть безупречен и параден.

Внешность секретарши мэра была призвана валить с ног любую особь мужского пола. Хотя Иван Семенович старался не отвлекаться на детали корпуса секретарши, ему не удалось с первой попытки нащупать ручку двери, ведущей в кабинет мэра. Дверь издала звук открываемого холодильника и распахнулась.

– Здравствуйте, – произнес Иван Семенович, шагая через порог, пытаясь придать голосу твердость.

– Добрый день, – сказал мэр, Федор Григорьевич Сергеев, приглашающе указывая рукой на ближайший стул. – Что у вас?

– У меня, собственно, вот. Заявление. – Иван Семенович достал сиротливый лист бумаги из глянцевой папки, подал его мэру и чуть было не промахнулся по предложенному стулу. Сидя он почувствовал себя увереннее.

– Так-с, посмотрим, – Федор Григорьевич принялся читать заявление. По мере чтения, его брови ползли на лоб все выше, подбираясь к лысине. На мгновение Сидорову даже показалось, что они скрылись на затылке, но тут же вернулись на свои места и остановились, подрагивая, как бы размышляя: а не рвануть ли куда еще. – Но, Семен Иванович, на каком, простите, основании, вы требуете установить себе памятник на центральной площади города? – Брови мэра собрались к переносице на совещание.

– Там, в заявлении, все есть. За достижения. Они перечислены на другой стороне.

Мэр перевернул лист и процитировал: «1. Помог перейти тридцати семи старушкам на другую сторону улицы. 2. Собрал одну тонну металлолома и сто килограммов макулатуры. 3. Посадил семь деревьев». Ну и так далее. Но, Сидор Иванович, этого маловато будет для памятника.

– Может быть, вы в числах сомневаетесь, Федор Григорьевич? – Иван Семенович достал из внутреннего кармана пухлую стопку потрепанных листков бумаги. – Старушек было на самом деле больше. Это уж потом я догадался с них расписки брать, для отчетности. Вот, не хотите ли взглянуть?

– Что вы, Иван Сидорович, – я вам верю. – Но с деревьев вы же расписки не могли брать?

– Конечно, нет, но у меня есть соответствующие справки из профкома. Вот, пожалуйста. – Иван Семенович достал еще одну стопку листков.

– Семен Сидорович, вы меня не правильно поняли. Дело вовсе не в количестве, а… – мэр подумал бровями, – так сказать, в качестве.

– Что старухи какие-нибудь не те? Других надо было переводить? Королевы к нам в город как-то редко попадают.

– Мы работаем над этим, – сухо заметил мэр. – Вот если бы вы подвиг совершили. Мы бы вам, Сидор Семенович, тут же памятник установили. Посмертно.

– Вы на что намекаете? Погибели моей хотите?

– Нет, нет, что вы! Я так, для примера. Но тогда нам было бы проще. Посмотрите статистику, Иван Семенович. Много ли людей добились памятника еще при жизни? Да еще за старушек! Было бы все так просто – каждый бы насобирал расписок и у нас вся площадь была бы битком набита старухами, то есть э… памятниками.

– Но ведь никто еще не приходил к вам с подобным заявлением. Значит, маловато насобирали или макулатуры, или старушек.

– Нет, Семен Иванович, подвиг. Только подвиг. Идите и без подвига не возвращайтесь. Всего доброго. – Федор Григорьевич и его брови занялись бумагами, разложенными на столе, дав понять, что прием окончен.

Иван Семенович вышел из мэрии, ослабил галстук и закурил. К нему обратилась какая-то бабулька, потеребив старческой рукой за рукав:

– Мил человек, не поможешь пожилому человеку улицу перейти? А я уж тебе расписочку…

– Э, нет, мать, некогда мне. Мне подвиг надо совершать.

Тут над Иваном Семеновичем пролетел голубь и оставил метину на безупречно-синем костюме. Фантазия Сидорова нарисовала его памятник весь в подобных пятнах. А может быть и правда: ну его этот памятник?!

Бабулька все еще стояла, не решаясь перейти улицу. Иван Семенович подошел к ней, галантно взял под ручку:

– Идем, мать! – и перевел на ту сторону. Из ее расписки он смастерил голубя и запустил его над площадью.

Сидоров вошел в свою квартиру, сунул папку в руки встретившей его жены.

– Ну, как сходил, Ваня? – спросила Марья Петровна и ахнула, увидев голубиное пятно на костюме.

– Потом, Маша, потом, – Иван Семенович прошел в гостиную, сел за стол, придвинул к себе чистый лист бумаги, взял ручку и начал писать: «Уважаемая Елизавета II…»

Рассказ

Вечером, когда Иван Семенович Сидоров с супругой Марьей Петровной смотрел телевизор, его левая лопатка сильно зачесалась. Иван Семенович как мог сильно закинул правую руку себе за спину и попытался почесать. «Видимо, комары налетели» – подумал Сидоров. Как он ни старался, но все не мог дотянуться до желаемого места. От этого зудеть стало еще сильнее и ощущение как бы раздвоилось: теперь чесалось под обеими лопатками. Иван Семенович призвал на помощь супругу. Та, не отрываясь от экрана, почесала ему под лопатками. Это успокоило зуд, но ненадолго Иван Семенович встал, закрыл форточку, включил свет, поднял с журнального столика сложенную вчетверо газету и свернул ее в трубочку. Комаров видно не было. Но Сидорова нельзя было так легко провести: он сел рядом с Марьей Петровной на диван, держа газету наготове. Мерзкого жужжания слышно не было. Лопатки чесались. Вечер перед телевизором был испорчен.