Алексей Пехов - Спасение Тигры или все-все-все намбер Ту

Пятачок посмотрел наверх, туда, где завис Тигра и лезть ему как-то расхотелось.

– Граждане! – протестующе возопил поросенок, отчаянно упираясь в землю ногами. – Но почему я? Разве среди нас нет желающих?

Пух понял, что дело принимает серьезный оборот и незаметно от Пятачка махнул рукой.

– Ура храброму и великому Пятачку! Слава! Слава! Слава! – нестройным хором возопили Сова и Иа (Кролик произнес то же самое, но с шепелявыми интонациями).

Пух незаметно перевел дух и вытер со лба выступившую испарину. Все прошло как нельзя лучше. Этой фразе всю троицу он стал учить еще по дороге от больницы и, если Кролик и Иа согласились сказать ее сразу, то Сова ни в какую не хотела прославлять Пятачка. Помогли только радикальные меры принятые Пухом к ее очкам и теперь Сова подслеповато щурилась и что-то зло бормотала себе под клюв.

Услышав такие хвалебные слова, Пятачок возгордился, покраснел и одним прыжком оказался на дереве. Лезть оказалось совсем нетрудно. Первые 10 метров поросенок преодолел спокойно. Следующие 10 он стал взбираться медленнее, так как стал дуть холодный ветер, который грозил снести Пятачка на землю. Где-то на уровне 30 метров Пятачок услышал тоненький писк, который немного походил на голос Кролика.

– Чего это Кролик так пищит? – удивился Пятачок и посмотрел вниз.

ЛУЧШЕ БЫ ОН ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛ!

Земля была далеко-далеко внизу, и все-все-все выглядели маааленькими точками.

– Ой! Мамочка! – пискнул испуганный свин, и, зажмурив глаза, вцепился в ствол дерева.

– Тааак! – протянул Пух, задрав голову. – Так я и думал! Теперь и Пятачок завис. Кто полезет?

– Пусть лезет тот, у кого самые длинные уши! – завопил Крошка Ру, возбужденно подпрыгивая на месте.

Кролик был трезв и поэтому среагировал мгновенно. Он схватил себя за кончики ушей и потянул их вниз.

«Кажется, ослу настал капец!» – подумал он.

– Можете считать меня корявым лохом, но я не полезу! Факт! – изрек ослик, зло поглядывая на Кролика и Ру.

Но Пух смотрел только на Сову. Взгляд Пуха был взглядом доброты и бесконечной любви. Под этим нехорошим и несвойственным для Пуха взглядом Сова стала беспокойно топтаться на месте, а затем нахохлилась и стала по размеру чуть поменьше самого маленького Слонопотама.

– А что это ты на меня так смотришь? – подозрительно спросила Сова у Пуха и на всякий случай попятилась.

– Сова, надо. – голосом председателя колхоза, который уговаривает крестьян выйти на уборку урожая, произнес Пух.

– Нно, Ппух! – попыталась протестовать Сова. – Я сегодня плотно позавтракала и тяжела на подъем, к тому же я лет двадцать уже не летала и забыла как это делается. Да и мои очки кое-кто разбил и видимость ниже среднего. Неееее, я твердо не намерена отправляться в полет в такую нелетную погоду.

Говоря это, Сова попыталась отступить, но Кролик, Иа, Ру и Винни Пух встали вокруг нее плотной стеной, и оставался только один путь для бегства – вверх, что сразу бы поставило под сомнение только что сказанные слова Совы о ее неумении летать.

Сова от отчаяния всплеснула крыльями и смирилась с неизбежным.

– Ну, хорошо, хорошо. – крайне раздраженным тоном заявила она. – Будь по-вашему! Но предупреждаю! Если эта свинья будет дергаться, я его сброшу!

Сова отклячила задницу и смущенно попросила у Пуха:

– Э-э-э… Пух, не будешь ты так любезен меня подтолкнуть?

Пух был крайне любезен и отвесил Сове вежливого пинка.

Кролик громко заржал.

Сова завопила от возмущения, пролетела над землей несколько метров, затем расправила крылья и, оглашая лес отборной бранью, стала подниматься к Пятачку. Но из-за отсутствия очков чуть-чуть не вписалась в вираж и на полной крейсерской скорости вмазалась в дерево и упала на землю.

– Подтолкнуть? – вызвался Кролик.

Сова зло зыркнула по сторонам, вскочила на ноги и, замахав крыльями, очутилась в воздухе, подальше от лап Кролика.

– Сова упала, – начал разглагольствовать Иа. – и что из этого следует? И какой из этого можно сделать вывод?

Пуха начало уже доставать это нытье, и он попросил Кролика вмазать Иа по уху, что тот с удовольствием и исполнил.

А между тем, Сова набирала высоту, поднимаясь на восходящих потоках все выше и выше. И вот она уже зависла над дрожащим Пятачком. Затем схватила поросенка за шкирку и, тяжело взмахивая крыльями и пыхтя от натуги, стала поднимать Пятачка к Тигре.

С Пятачка наконец-то сошел паралич и он начал брыкаться.

– Прекрати! – прошипела Сова. – Ты и так тяжел! Я тебя не удержу и сброшу.

Это подействовало, и Пятачок затих, лишь иногда всхлипывая. Вот Сова уже подлетела к ветке, на которой сидел Тигра, и тут весь наихитрейший план дал сбой.

Тигра уже давно наблюдал за непонятной суетой под деревом, и это вселило в него беспокойство. Так беспокойны могут быть только крайне беспокойные Тигры. А когда к нему полез Пятачок, а затем прилетела Сова, беспокойство переросло в страх. И вот, когда Сова с повисшим в ее когтях поросенком тяжело повисла напротив полосатого, Тигра среагировал мгновенно. Он разжал все четыре лапы и прыгнул на махающую крыльями Сову, издав при этом крайне ужасный крик.

Тигра плотно обхватил удивленную Сову лапами и зажмурил глаза.

– Перегрузка! – завопила Сова и вошла в глубокий штопор.

Иа наблюдал, как три точки постепенно увеличиваются в размере.

Метрах в тридцати Сова крикнула:

– Аварийное катапультирование!

И к земле визжащим комком устремился Пятачок. Сова хотела скинуть и Тигру, но тот крепко держался и падение продолжилось.

Над самой землей из Совы раздался рев сбитого Юнкерса и она вместе с Тигрой, вслед за приземлившимся Пятачком, бухнулась на всех-всех-всех. Образовалась большая куча-мала, из которой раздавались стоны раненных, теплые пожелания упавшим и другие матерные слова. Не вопил только Кролик, так как он был очень культурен и без сознания.

Вот так все-все-все попали в больницу, где встретили Новый год, а Пятачку поставили клизму.

Но это – совсем другая история.