Дмитрий Быков - В мире животиков. Детская книга для взрослых, взрослая книга для детей

К чести зверьков надо сказать, что в этот страшный момент они моментально проснулись, вытащили на воду свои законопаченные лодочки и, невзирая на опасные льдины, поплыли спасать зверюш, которые сидели на крышах и не взывали, как положено: «Звере-ок!» — а дрожали, невыспавшиеся, испуганные и промокшие насквозь, и прижимали к себе — кто зверюшат, кто горшоч с цветочем, кто плюшевого зайца. Это уже был не обычный веселый весенний ритуал, а настоящая беда. Сверху лило, снизу подступало.

Зверьки подплыли без обычных песен и прибауток, деловито перетаскали всех зверюш себе в лодочки и отвезли в зверьковый городок, где разобрали их по домам. Обычно они увозили к себе только молоденьких зверюш, которым пора было замуж, потом разламывали плотину, вода спадала, и все остальные зверюши возвращались с крыш домой. В этот раз зверьковый городок заполнили самые разные зверюши — от крошечных ползунишек до седоусых матерей семейства, и началась там Грандиозная Генуборка.

Весь день зверьки спасали зверюш и к вечеру попадали без задних ног. Зверюши укладывали маленьких зверюшат, целовали их в носики, хотя сами валились с ног от усталости. И только один молодой зверек, мучимый смутным чувством, что сделал далеко не все, сел в лодку, в которой перевез сегодня целых четыре семьи, и поплыл туда, где раньше был зверюшливый город, а теперь из-под прибывающей воды торчали вторые этажи и верхние половинки садовых деревьев.

— Зверек! — услышал он вдруг традиционный зов. — Зверек, спаси зверюшу!

Зов был совсем не лукавый, как ему положено, а усталый и жалобный. Зверюша сидела на подмокшем большом мешке на гребне уходящей в воду крыши, и холодная вода лизала ей лапы. Зверюша поджала хвостик, промокла, сжалась в комок. Когда-то пушистый мех на ней собрался в острые мокрые колючки.

— Ты чего здесь сидишь? — спросил зверек.

— Я внизу укрывала… там бабушкины фотографии… и еще братик у меня… он выводит гиацинты… я прятала, чтобы луковицы не попортились… А потом вылезла, а их всех уже увезли…

— Как же они тебя бросили? — нахмурился зверек.

— Они не бросили, они знают, что я взрослая, сама справлюсь. А у мамы с бабушкой пять зверюшат на руках, у нас семейный детский дом.

— И что бы ты делала, если бы я не приехал?

— Не знаю. Может, до утра бы сидела, может, поплыла бы. Господь бы надоумил. А так, видишь, я просила — Он мне тебя послал. — Зверюша сгорбилась на лавочке и замолчала.

Зверьку стало так жалко ее, что он снял с себя плащ-палатку и отдал зверюше, отчего ему сразу стало холодно, мокро и неуютно.

— Как тебя зовут-то? — спросил зверек, но зверюша не ответила: она спала, завернувшись в плащ-палатку и обняв мешок.

— Есть кто живой? — покричал зверек для порядку, но вокруг уже никого не было.

Он отцепил от ближайшего дерева запутавшийся в нем мешок, бросил его в лодку и взялся за весла. Тучи висели низко, хлестал косой дождь, смеркалось — то есть темнело быстро и основательно, потому что в пасмурную погоду мрак наступает моментально.

Не успел зверек подумать, что надо срочно возвращаться домой, как его лодку подняло на волне, бросило вперед и ушибло о торчащий из воды чердак. Зверек выпустил из лапы весло, выскочившее от удара из уключины, и оно сразу ушло под воду. Лодку стремительно понесло.

Зверек не мог знать, что как раз к этому времени вода проточила льдину, лежащую в основании затора, другие заторопились к выходу, как публика, в панике бегущая из горящего театра. Подмокшие, подточенные, льдины ломались друг о друга, а на них уже напирала и хлестала сквозь них злая, не желающая ждать река.

Лодку несло неизвестно куда, и зверек едва успевал удерживать ее, чтобы она не перевернулась. На лавке спала зверюша. Полночи лодку мотало, зверек едва не потерял второе весло и так устал, что как только вода успокоилась, стала широкой и медленной, зверек сполз в глубокий сон.

Утром его разбудила зверюша, еще не вполне просохшая, но уже причесавшая лапой усы, теплая и почти пушистая. Плащ-палатка почему-то укрывала зверька. Солнце не только сияло, но и жарило вовсю. Вокруг, покуда хватало глаза, была синяя, спокойная, бескрайняя вода.

Два дня зверька и зверюшу носило по воде. Они почти доели запасы еды из зверюшина мешка (он оказался так хорошо упакован, что внутри него почти ничего не вымокло), почти допили воду из ее бутылочки и глубоко задумались. Вода за бортом была соленой, что означало море. Зверюша сложила лапы, устремила глаза в небо, и зверек понял, что она зверюшествует. Это его очень рассердило.

— Вот и делай добрые дела, — раздраженно пробормотал он, обращаясь неизвестно к кому. — Так и подохнешь среди океана.

— Земля, — неожиданно сказала зверюша, которую, между прочим, звали Илькой, как выяснилось на второй день.

Илька очень обрадовалась земле: она чувствовала себя такой виноватой перед зверьком, что вела себя тише воды и ниже травы, старалась всячески угождать своему спасителю, пока не кончилась еда и вода, и теперь снова чувствовала себя виноватой.

Не на горизонте — нет, гораздо ближе горизонта среди сверкающей синевы виднелось что-то коричневое, дымчатое, шоколадное. Зверек работал веслом, зверюша лапой, потом они оторвали доску от лавочки посреди лодки, и зверюша гребла веслом, а зверек доской, и к вечеру они наконец подгребли к острову, ибо это был остров, и притом необитаемый.

Следующие два дня зверек отсыпался и зверьковствовал, периодически уныло откликаясь на просьбы зверюши: сломай мне вот этот сук! принеси вон тот камень! заточи вот эту проволочку!

Хуже всего было то, что по причине ранней весны на острове не было ни фруктов, ни ягод, ни грибов, а только едва проклюнувшиеся зеленые точки на ветках. Жителей на острове не было, только птицы, да рыбы, да кусты, да деревья. Ну, еще огромная куча валунов, почти гора, и большой ручей с пресной водой и рыбами. Зверюша нашла удобное, защищенное от ветра место, поставила большие колья, которые сама вырезала и заточила припасенным в мешке ножичком. В кустарнике она нарезала гибких прутьев, из которых сплела большие циновки. Из них вышли стены, пол и потолок для домика; для тепла и сухости на крышу набросили зверькову плащ-палатку. Поужинали едва проросшей травой, которую зверюша надергала рядом с палаткой, попили воды, развели костер и заснули возле него.

За ночь бешеная весна выгнала наружу все листья, трава выросла вдвое, и когда зверьки проснулись поутру, все вокруг было зелено. Циновки и колья пустили в землю корни, так что зеленые точки на стенах хижины увеличились, превратившись в крошечные листочки.

— У меня тут есть семена, — сказала зверюша, зарываясь в свой мешок и извлекая из него веревку, кружку, ложку, вилку, мешочек соли, бутылку масла, набор иголок и катушек, вязальные спицы, аптечку с лекарствами, пять пар сухих носков, сковородочку, кастрюлечку, пачку чайной заварки, баночку кофе, сахар, вермишель и много чего другого. Отправляясь неизвестно куда из затопленного дома, зверюша брала с собой на всякий случай все необходимое.