Дмитрий Быков - В мире животиков. Детская книга для взрослых, взрослая книга для детей

— А чего ж вы не сбежите отсюда? — спрашивал зверек. — Тут же невозможно!

— Мы можем жить только в лесу, — грустно отвечали зайцы и белки. — А тут кругом бесплодные земли.

— Как же вы их терпите?! Давно бы переубивали всех!

— Переубиваешь их, — жалобно вздыхала мелкая лесная живность.

— А может, перевоспитать? — пискнул сзади самый маленький зверек.

Молчала только зверюша. Зверюши знают, что в мире есть вещи, которых не переделаешь, и существа, которых не перевоспитаешь. Единственное, что мы можем, — это проходить мимо них как можно тише, осторожно освещая свой путь и стараясь никак не пересечься с самодовольным, черным, неисправимым злом.

Рано или поздно оно само себя сожрет.

Кстати, кофейную зверюшу тоже звали Антошкой. Полное ее имя было Антонина. Выяснилось это уже в зверьковом городке, когда она ухаживала за спасенным зверьком, целую неделю приходившим в себя.

Благодаря своему твердому характеру и кофейному цвету она оказалась одной из немногих зверюш, которые после свадьбы переезжают в Гордый. У них там даже небольшой клуб, где они делятся опытом укрощения своих зверьков. Кофейная Антошка устроила там школу для маленьких зверьков, где учит их в том числе и заячьему языку, который всегда может пригодиться, и простейшим приемам маскировки. Что касается зверька Антошки, он утверждает, что, сидя в яме, понял что-то чрезвычайно важное, и даже намекает иногда, что всякому зверьку не вредно бывает посидеть в яме, чтобы это понять.

Кофейная зверюша, слушая его, только качает головой. Она прекрасно понимает, что сидеть в яме вовсе необязательно, а рекомендовать это другим — вообще последнее дело. Либо ты и так все понимаешь с самого начала, только прячешься до поры от этого понимания, либо не понимаешь никогда и ничего. Поэтому, когда Антошка по старой памяти нажуется хрени или напьется настойки из дурак-травы, кофейная Антошка никогда не лупит его мокрым полотенцем, а только сидит рядом и убедительно говорит:

— Ну зверек! Ну нехорошо!

«Пушистое фуфло», — хочет проскрежетать в ответ зверек, мучимый похмельем, но тут же вспоминает про что-то важное и стонет:

— Да не буду я больше… ох!

А зверюша поит его водичкой и, разумеется, верит. Зверюши всему верят, потому что все девчонки дуры.

Всякому зверьку известно, что зверюш можно ловить не только во время наводнения, но и в любое другое время. Надо только понять, на что они ловятся. А ловятся они на сострадание.

Пример. Одного зверька оставила зверка, как это обычно бывает. Она поматросила его и бросила, оставив ему двух деток: одного маленького зверька и одну совсем крошечную зверку, которая тоже образовалась от их союза. А легкомысленная и алчная мать полюбила богатого зверца, бросила потомство (о муже вообще не вспомнила) и отчалила в туманную даль.

Справедливости ради надо сказать, что зверцы тоже не дураки и со зверками надолго не связываются. Они знают, что цель у зверки одна — ободрать их как липку и пустить по миру. Поэтому союзы зверцов и зверок обычно кратковременны — зверцы развлекаются со зверками месяца два-три, после чего берут их за шкирки и отправляют на свалку истории. Свалка истории расположена на окраине зверцового городка, в зловонном трущобном месте, куда даже зверцы избегают заходить в темное время суток. Там бродят зверки, пребывающие в жалком состоянии, и призывно воют. Но отзываться на их призывы дураков нет.

Итак, одна глупая молодая зверка оставила зверька с двумя беспомощными детьми, а сама сбежала искать лучшей жизни. Зверек подумал было, что его жизнь кончена и лучшие чувства обмануты навеки, и тут бы ему и сдохнуть от тоски, но на руках у него жалобно пищали разнополые серые младенцы, в одном из которых он с любовью и тоской узнавал себя, а в другом — с любовью и отвращением бывшую жену.

Зверьку, естественно, было не привыкать, что рубашки его не глажены, а пол не метен. Кто жил со зверкой, тот знает, что это за удовольствие: повсюду разбросана ее косметика и нестиранные колготки, а лопать нечего. Так что наш зверек был не особенно избалован. Тем не менее, оставшись один, он испытал буквально звериное одиночество и принялся страдать от бессонницы, тем более что обращаться с младенцами он совершенно не умел, да это и не входило в его обязанности. Два дня он думал (бесконечно меняя пеленки и раскачивая по ночам кроватки), а на третий понял, что спасет его только зверюша.

Однако где ее взять, если до весеннего наводнения (когда зверюш ловят буквально за уши и без всяких проблем) еще больше полугода, а похищать зверюш из их городка довольно рискованно — всем памятна история про паленый холм.

Тут в голову зверька пришел довольно циничный, но, в общем, простительный план. В конце концов, думал зверек, все бабы одинаковы, и ничего страшного, если одна немного пострадает за другую. И потом, я же не сделаю ей ничего плохого. Не съем же я ее, в конце концов. Иные зверьки в сходной ситуации вообще доходили до того, что подкидывали своих зверят в зверюшливый городок с лаконичной записочкой «Звать Вася», и никаких тебе угрызений совести. Всем известно, что добрые зверюши вырастят зверькового подкидыша и воспитают его в христианском духе, считая, что это им Бог послал нечаянную радость, а прокормить его у них всегда хватит молока, ибо толстые зверюшливые коровы доятся круглые сутки без перерыва. Но наш зверек был привязан к своим зверятам и ни за что не согласился бы их подкидывать. Иное дело — временно позаимствовать для их воспитания круглую ушастую зверюшу помоложе. Никаких своекорыстных устремлений у него в этом смысле не было, он искал не жену, а именно мать для своих детей. Он так и формулировал про себя: не украсть, а именно позаимствовать. Наладит быт, а там пусть гуляет на все четыре стороны.

Зверьки обычно разбираются в психологии зверюш очень четко, хотя и считают полезным нет-нет да и запускать миф про изуверскую секту, которая якобы питается зверьками. На самом деле они отлично понимают, что зверюши добры, сентиментальны и больше хлеба с медом (который они вообще-то уважают крепче всего на свете) любят принести пользу какому-нибудь страдальцу. Если же Господь посылает им возможность спасти кого-нибудь от грозящей опасности, пригреть и учесать — они считают это высшей формой поощрения и своего рода призванием. Так что расчет зверька, повторяем, был довольно циничен, но он заботился о спасении своих зверят. И потому все, что произошло дальше, вполне оправдано с точки зрения морали.

Для начала зверек сбегал в лес, разделяющий зверьковый и зверюшливый городки, и договорился там с одним бойким птенчиком кое о чем. Затем он снарядил кое-какое нехитрое устройство, засел внутри большого куста шиповника, благоухавшего близ той тропинки, по которой обычно прогуливались зверюши, и стал ждать.