Александр Никонов - Подкравшийся незаметно

- Ты же знаешь, я всех слушаю, но решения всегда принимаю сам. Да и с "Мерседесами" сейчас туго... У тебя все?

- Так точно.

- Ну иди... И посоветуйся на досуге с астрономами. Что-то я сомневаюсь, что на небе есть говно...

...Лебедь легонько щелкнул Коржакова в лобяру, чтобы прервать его воспоминания о беседе Ельцина и Рогозина. В атмосфере что-то дзинькнуло, и живые картины прошлого погасли. Остался только предбанник с двумя голыми мужчинами.

- ...Так что про философию с тобой я говорить не буду. А буду говорить чисто конкретно, за чем мы с тобой вышли в предбанник, - сказал Лебедь и томно потянулся в предвкушении удовольствия. - Ну, показывай свой. Сейчас померяемся.

- Ладно, давай померяемся. Только ты погляди, они за нами не подсматривают в щелку, а то я стесняюсь.

- Что естественно, то не постыдно, - уверенно заявил Лебедь. - Чего тут стесняться-то? Я со многими генералами мерялся. У меня всегда самый большой!

- Ну все равно посмотри.

Лебедь проверил прочность закрытой двери и сугубую зашторенность окошка.

- В Багдаде все спокойно. Показывай.

- А ты не будешь смеяться?

- Не буду, не буду, - Лебедь испытывал странное возбуждение. Он всегда такое испытывал, когда дело касалось оружия. Любил он оружие. - Ну, показывай.

- Сейчас покажу, только ты отвернись.

- Нет, мне хочется посмотреть. А потом я тебе покажу.

- Ну вот, смотри.

Коржаков осторожно показал из штанов кусочек ствола.

Голый Лебедь тоже подошел к своей одежде и смело и просто достал оттуда свое мощное оружие. Увесисто покачал его на ладони.

- Видал?

Коржаков зачарованно смотрел на могущество Лебедя. У него раздувались ноздри.

- Теперь свой доставай полностью! - властно сказал Лебедь.

Коржаков осторожно подчинился, достал из штанов свой ствол. Что ж, он тоже был неплох. Ладно сложен, крепко сбит.

- Во какой у меня...

Пистолеты сблизились. Казалось, между ними сейчас проскочит электрический разряд, настолько велико было напряжение генералов. Они оба тяжело дышали, а их руки, держащие мужское могущество, дрожали. Бесконечные секунды продолжалось это поразительное напряженное молчание. Наконец Лебедь облегченно засопел и выдохнул:

- У меня... У меня больше.

В этот момент напряжение спало и у Коржакова, он понял, что проиграл, но все же не хотел признавать свое поражение.

- Ну разве что на чуть-чуть...

Уже через минуту генералы, позвав охрану в предбанник, сами удалились в парную.

- Ну что, значит, теперь мир? - спросил Лебедь.

Коржаков чуть покраснел и смущенно сказал:

- После того, что между нами было - мир. Альянс. Ты только не говори никому...

Выйдя с работы на улицу Ельцин увидел на своей машине оранжевый блокиратор.

Так, этого еще не хватало. Их же, вроде, отменили.

Надо звонить мэру Лужкову. Он там совсем уже в этой своей кепке...

Ельцин снял с плеч рюкзак с аппаратом правительственной связи "Каскад-3" и покрутил заводную рукоятку. "Каскад-3" дал три коротких гудка и три длинных, что означало соединение.

- Барышня! Барышня! - прокричал Ельцин. - Соедините меня с Лужковым!

...Он лично знал эту барышню. Ею была старейшая работница правоохранительных органов - бабушка-божий одуванчик Светлана Панасониковна Аллилуева, которая лично знала многих партийных деятелей. Все они всегда кричали ей одно-единственное слово:

- Барышня!

Светлана соединяла говорящего с кем попрошено, не забыв при этом дать ему сердобольный совет:

- Иосиф Виссарионович, вашу поясницу лучше лечить накладками из собачьей шерсти. Как рукой снимает.

- Товарищ Фурцева! Третью петельку нужно со спицы снимать, иначе узор не получится.

- Никита Сергеевич, а кукуруза-то за полярным кругом не вырастет.

Все сановники благодарили женщину и желали ей доброго здравия, удивляясь при этом, почему она еще жива.

Светлана Панасониковна опознала голос Ельцина.

- Борис Николаевич, вам нужно бросить пить.

- Да я бросил.

- А что же голос такой?..

- Простыл в Лапландии, - пошутил Ельцин.

- Тогда вам нужно попить горячего молока с маслом какао-бобов. И немного меду туда добавьте... Соединяю!

В трубке захрипело, и сквозь помехи прорезался уверенный голосок городского головы.

- Говорит городской голова.

- Голова садовая, кепка пудовая, - пошутил Ельцин. - Это я.

- Кто я?

- Дед Мороз.

- Что такое?.. Это вы, Борис Николаевич?

- Я, я.

- Здравствуйте, Борис Николаевич. А я думал, Ресин балуется.

- Здравствуй, здравствуй... Ты чего это?

- Чего, Борис Николаевич?

- А того!.. Какой... Кто из твоих мудаков умудрился мне блокиратор на колесо надеть?

- Вам надели блокиратор на колесо, Борис Николаевич? - удивился Лужков.

- Да, любезный, именно на колесо.

- А как вы думаете, кто?

- Конь в пальто!.. Это ты меня спрашиваешь? Кто у нас в городе хозяин? Догадайся с трех раз.

- Я хозяин, Борис Николаевич?

- Молодец, угадал. А президент у нас кто, знаешь?

- Ну, это просто! Президент у нас Ельцин. Значит, вы президент.

- Ну и какого же хрена президенту такую ты отчудил, понимаешь?!. Как я теперь домой поеду?

- А где у вас машина стояла, Борис Николаевич?

- Где всегда, понимаешь. Возле моей работы.

- Так там же теперь стоянка запрещена!

- Это ты к чему? - вдруг испугался Ельцин. Предчувствие чего-то ужасного сдавило его горло непонятной тоской.

- Вы нарушили, Борис Николаевич.

- Ну... - начал было Ельцин, но в горле запершило, слова застряли.

- Боюсь, придется платить, Борис Николаевич.

Ельцин замолчал. Тягостное молчание затянулось.

Первым не выдержал Лужков:

- Борис Николаевич!

- Что? - глухо спросил Ельцин.

- Вы же сами говорили, что перед законом все равны.

- Когда это я такое говорил?

- В 1991 году, где-то в августе примерно. А что?

- Хм, не помню.. Но фраза хорошая. Хорошая фраза. Сам придумал или подсказал кто?

- Кому? - не понял Лужков.

- Ну, кому, кому... Не тебе же... Кто говорил? Я говорил. Значит и подсказали мне. А может, сам придумал?

- Вот этого, честно говоря, не помню. Просто не помню. А это важно, Борис Николаевич?

- Мне сейчас важно домой попасть. А как?

- Борис Николаевич, - в голосе Лужкова были успокаивающие интонации и это разозлило президента.

- Что "Борис Николаевич"? Ну что "Борис Николаевич"?!.

- Борис Николаевич, вы не пугайтесь только. Но если там поблизости никого нет, то наверное они появятся только завтра. Просто эвакуаторная машина не успела до конца смены забрать вашу машину в отстойник, и они поставили блокиратор, чтобы не упустить тачку. Завтра с утра заберут.

- Мне тебя убить?

- Вы не расстраивайтесь, Борис Николаевич... А насчет убить... Меня выбрали москвичи. И никто не вправе со мной что либо сделать. Завтра оплатите за эвакуацию и вернут вам вашу машину.