Анатолий Гланц - Будни Модеста Павловича

Братья поехали на склад и привезли хороший уголь. Стали жарко топить печку. В комнате становилось так тепло, что пришлось отодвинуть от печки мебель, чтобы она не рассохлась. Аким ежедневно готовил горячую пищу. Братья часто выходили на улицу, гуляли по парку, дышали морозным воздухом.

Как-то вечером старший брат ввинтил в патрон 150-ваттную лампу, и они вдвоем с братом принялись перебирать книги. Среди книг оказалось много непрочитанных. Младший брат просматривал их одну за другой и, дойдя до брошюры Цуканова "Природа движущихся тел", прочел предисловие: "В этой книге говорится о законах, которым подчиняется движение тел, и о способах перемещения тел в пространстве".

- Посмотри оглавление. Что там есть?

- Оглавление. Пространство движущихся тел, летательные аппараты, гипотезы о неизвестных способах передвижения, транспортировка предметов путем телекинеза...

- Подожди, что это за телекинез?

- Не знаю. Первый раз слышу.

- Интересный термин. Он мне чем-то нравится.

- О телекинезе здесь всего одна страница, с 56-й по 57-ю. Я могу прочесть.

- Это действительно очень интересно, - сказал Аким. - Перемещать предметы, используя в качестве двигателя энергию мозга, - до такого я бы не додумался никогда.

- А что если нам попробовать. Ведь мы с тобой не очень занятые люди.

- Ты думаешь, у нас что-нибудь выйдет?

- Почему бы и нет. Для этого не требуется никаких приборов.

Через некоторое время братья убедились, что телекинез и в самом деле возможен. Им удавалось, хоть и со значительными трудностями, перемещать швейную иглу и вводить ее внутрь бутылки. Как только это происходило, нервы Акима, ослабленные многочасовой изнуряющей работой мозга, не выдерживали. Он срывался со стула, хватал пробку и вдавливал ее потным указательным пальцем в горлышко бутылки с такой силой, что из-под желтого прокуренного ногтя выступала кровь.

Время шло, и братья добились вот какого успеха: Аким мог заставить карандаш встать на острие и написать слово "аким" на бумаге, в то время как второй брат держал бумагу рукой, чтобы она не двигалась вслед за карандашом. Эта работа была очень филигранная. После нее братья стали поднимать тяжести. Однажды в полной тишине им удалось поднять стол и четыре стула. Тень от них занимала весь потолок. Когда стол и стулья были опущены на место, младший брат задумался и хрипло спросил:

- Что теперь? Шкаф что ли двигать? А зачем?

- Шкаф двигать нам ни к чему.

- Значит, мы уже достигли всего?

- Я подозреваю, что с помощью телекинеза можно добиться чего-то такого, ради чего стоит потратить всю жизнь.

- Что же это такое?

- Я не знаю.

- По-моему, нам есть смысл посоветоваться с Федей.

На следующий день братья пошли к Феде, а еще через день они уже ехали в Калугу. Модест Павлович шел домой по холодным весенним лужам, пропитанным снегом. Красная фланель внутри его калош намокла и стала бурой. Входя в подъезд своего дома, Модест Павлович задел плечом ворота, выкрашенные плохой черной краской, разбавленной керосином, которой обычно красят ворота дворники и которая неделями не сохнет, но не заметил этого.

Модест Павлович прошел на кухню, порылся в шкафчике и не нашел там ничего, кроме пакетика с сушеными абрикосами. Он открыл форточку, сел на стул, бросил в рот горсть абрикосов и стал их медленно жевать. Затея Модеста Павловича, которая стоила ему таких трудов, провалилась.

После продолжительных дискуссий на ученом совете он все-таки убедил присутствующих в необходимости построения самосовершенствующейся модели по его, Модеста Павловича, способу задания исходной информации. И это, конечно, была большая победа, потому что покойный уже автор метода "уподобления действительности", которым решалась задача, придерживался совершенно иной точки зрения.

Метод "уподобления действительности" основывается на том, что в практическом решении научных проблем, как правило, принимает участие материал, ничего общего по содержанию с предметом проблемы не имеющий; однако именно этот посторонний материал зачастую придает необходимому материалу тот способ организации, который и составляет решение задачи.

Центральная идея метода - создать "машинный индивидуум", поведение которого задано как необходимой, так и дополнительной информацией. Индивидуум действует в ситуации, представляющей собой особым образом сформированную дополнительную информацию. Ситуация и индивидуум оказывают друг на друга воздействие, в результате которого непрерывно изменяющийся индивидуум проходит последовательно ряд ситуаций, вытекающих одна из другой. Создание новых, еще не существовавших ситуаций ведет участвующих в программе индивидуумов к нетривиальному решению проблем, поставленных перед машиной.

Споры разгорелись относительно способа задания исходной информации. Большинство полагало необходимым ввести жесткие граничные условия - это, по их мнению, гарантировало, что полученный ответ будет ответом на вопрос, поставленный в задаче. Модест Павлович высмеял это суждение, заметив, что такой ответ мог бы получить бухгалтер на своих конторских счетах. Он сказал: "Без неопределенности в условии задачи никакой речи об оригинальности решения быть не может. К тому же я оставляю за собой право в любой момент ввести в уже действующую программу поправочный коэффициент на происходящее событие, чтобы увеличить вероятность развертывания этого события в нужном направлении".

Модеста Павловича назначили руководителем эксперимента. Две недели он пропадал в институте и, никому ничего не доверяя, следил за ходом событий. Сегодня, около девяти часов утра, выйдя из буфета, где он поел вареных сосисок с огурцами и выпил бутылку фруктовой воды, Модест Павлович в хорошем настроении подошел к машине и обнаружил, что случилось то, чего никто не предвидел: цепь событий возвратилась к исходной точке.

Пришли математики и стали размышлять вслух. Конечно, сказали они, этого следовало ожидать. Информация с высоким уровнем неопределенности в процессе бесконтрольных преобразований одного и того же рода неминуемо приведет к информации с первоначальным уровнем неопределенности. И абсолютно ясно, продолжали они, что ситуация, возникшая после таких преобразований, в частном случае может повторить исходную.

Модест Павлович жевал абрикосы и никак не мог понять, где была допущена ошибка. Может быть, не следовало вводить в искусственный базис уже фигурировавших индивидуумов? Может, подумал вдруг Модест Павлович, зря я послал деньги на поездку в Пловдив?

Так или иначе, все было потеряно. И раньше никто не понимал до конца его замыслов, а сейчас, когда программа зациклилась и эксперимент провалился смехотворным образом, ни на чью поддержку он рассчитывать уже не мог.