Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган

Они шли тройками — первая упала к моим ногам, а вторая буквально споткнулась об эту тройку, не успев даже выругаться… Мне так даже удобнее — разряжаешь эти чертовы аэнские штуковины… Ловкость и расчет — я сама сейчас бросилась вперед и вылетела на троих, которые не смогли даже очухаться, когда я появилась перед ними, стреляя сразу, появляясь из-за поворота, почти в упор…

Опасные штуки! Выстрел с расстояния метр обоюдно опасен, ибо нажать спусковую пружину может даже мертвый…

Снять двоих на крышах, подтянувшись на руках, было делом одного мгновения. Но почему их двадцать? Меня же преследовали шестнадцать!?!

Забрать у убитых арбалеты, сунуть их под прилавки и даже отделить головы потребовало очень немного времени…

Но когда я оказалась, присев, у кромки плаца, чтоб осмотреться, я захолодела — из Храма высыпали толпой тэйвонту и неслись в эту сторону… И многие были уже почти рядом…

Я, наверное, идиотка — сцепив зубы, подумала я. Но ругать себя было поздно…

Другая, на моем месте, уже была бы в десяти километрах от четырех сотен тэйвонту… И лупила лошадь бы так, что почва горела бы…

Впрочем, они тоже были уверены, что здесь уже и духу моего нет… И что такой идиотки, какая осталась бы ждать четыре сотни, просто не может быть… Не могли же они знать, что голова моя еще не совсем хорошо работает после болезни! Я чуть не заревела вслух…

Первые три внеслись в лабиринт, ничего не помышляя, лишь бы только догнать…

Хорошо, что они по трое!!!

И началась бойня… Поскольку эти четыре сотни были растянуты между Храмом и домами по плацу, я била их в упор, сцепив зубы, как только они влетали в этот лабиринт и исчезали из виду от своих, подхватывая их собственные арбалеты…

Эта растущая груда трупов… И непрерывные выстрелы в упор… Я собиралась дорого продать свою жизнь… Хуже — я об этом не думала, решая встающую ситуацию… И твердо решив победить…

То, что их было так много, сыграло с ними такую злую шутку!!! Хоть один должен был бы крикнуть и поднять тревогу!!!

А ведь они бежали не в цепочку, а широкой полосой, то есть входили в пустынный сейчас лабиринт лавок в разных местах… И мне нужно было так просчитать ситуацию, чтоб они не пикнули… Впрочем, подымать шум не в обычае тэйвонту!

Когда ворвались сразу два десятка, мне пришлось так туго!!! Это напоминало аттракцион с калейдоскопом, когда тебе нужно сложить картинку из двух или многих источников, то есть выстрелить первой… Ситуации в этом лабиринтике сменялись с калейдоскопической быстротой, и решать их приходилось просто непрерывно молниеносными ударами и бросками…

Не знаю, почему-то в этой суете я предпочитала метательные ножи… если кончались арбалеты… Бросок мой был абсолютно точен, удар ножа бесшумен…

В меня много раз стреляли, хотя моя стрела неизбежно опережала врага…

Хороший плащ! Но я была вся избита до полусмерти страшными ударами стрел в упор, которых плащ лишь не пропускал, левая нога была в отключке, парализованная ударом стрелы сквозь плащ, и я не смогла бы бежать, даже если бы хотела, по голове шел кровавый след он стрелы… Голова кружилась…

Я не знаю, почему мне удалось продержаться так долго, убивая их почти поодиночке… Впрочем, долго — понятие относительное… Сколько надо, чтобы тэйвонту пробежал чуть меньше километра от Храма по плацу? Пусть их четыреста, но это минуты… А для меня это была вечность! Вечность, помноженная на ад!

Может, поэтому так и получилось, что все произошло очень быстро, а они бежали как в погоню? Мне всегда говорили, что я умудряюсь оборачивать преимущества врагов в их недостаток, делая это слабостью и своей силой… Наверное, никогда и никто не сумел такое сделать с тэйвонту… И так глупо поставить им психологическую ловушку… Настолько примитивную, что туда не мог попасться тэйвонту…

…Они, гады, врывались сюда как метеоры, но ум их был направлен дальше… А я их все щелкала, белая от боли… Только подхватывая их арбалетики, которые они не успевали разрядить, постоянно меняя положение, чтоб оказаться как раз там, где в этот базар ворвется тэйвонту… И как мне было поступать, когда один пробежал мимо, второй идет след в след, а еще один взбирается на крышу вне выстрела? С одной рукой ты вырываешься между ними, стреляя в упор в сердце, отбив руку с арбалетиком, когда первый уже падает от стрелы в висок, а потом навскидку стреляешь в того, кто появляется над тобой на крыше… А ведь они шли непрерывно и никто не стал бы ждать тебя, когда ты расправишься с предыдущими… А у тебя плывет в глазах, боль разрывает душу, глазницы заливает кровь из раны, а ты даже не можешь вытереть ее толком, ибо единственная рабочая рука должна непрерывно стрелять, бить и метать… Как кружится голова! Какой страшный, безумный вихрь! И туман… И эти проклятые лица…

— О Боже! — ахнул от потрясения один из тэйвонту, которых я пропустила, наткнувшись на громадную кучу. И завизжал: — Она…

И началась самая жестокая и дикая рукопашная, которую я знала.

Только вбитая бесконечными жестокими тренировками способность преодолевать себя в любых условиях и удержала меня…

Они заметили меня!!! Я плохо помнила, что происходило. В таком яростном безумии я словно оказалась в центре урагана. И, словно маленький звереныш, отчаянно дралась за свое выживание… В ход шло все — удары ножей, руки, ног, броски ножей и просто броски, выстрелы почти в упор из подхваченных из рук убитых арбалетиков или вытащенного из их одежды прямо в рукопашной оружия…

Мои длинные пальцы и дьявольская тренировка железных рук позволяли мне бросать безумно наточенные метательные клинки на короткие расстояния без замаха.

Одними пальцами, кистью! Прямо из обоймы на одежде… В жесткой схватке, когда я, маленькая, яростно отбивалась среди громадных тел тэйвонту, и когда расстояние броска — иногда просто метр, а иногда даже сантиметров сорок, чтобы снизу вогнать нож в горло или под подбородок, в налетающего бойца в сердце, в промежуток между телами, в глаз — этого, одних железных тренированных пальцев было почти достаточно… Дело даже не в том, что на размах руки, вернее на второй размах у тебя не было времени, а в том, что пальцами можно было бросать эти метательные клинки из обоймы почти непрерывно, захватывая их… Впрочем, скорость, сила и точность любого броска из любого положения у меня всегда была феноменальная…

Я держалась только безумным напряжением всех сил и отчаянным, надрывным мужеством, дьявольской упертостью и яростным желанием победы. Точнее это была воля, которая безумно надсадно рвалась к победе поверх всего своей клокочущей энергией и упорством. Как бы безумно страшно не было мое положение, эта воля была железна, закусив губы, неотступна и непоколебима в своем упрямом желании сражаться, чтобы не обрушилось на меня и как бы ни скручивало меня от боли.