Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган

Я видела, что он не отвел лица от меня.

— Вы знакомы? — вырвалось у моей сестры.

— Я думаю, да… это можно так назвать… — на ходу сказал принц, все так же не отрывая от меня взгляд, впившись и ведя им за мной… Чтобы я не исчезла…

Или не обратилась к кому-то здесь, сказав правду? Что мерзавец, которого тщетно вычисляли мои тэйвонту, стоит вот? Меня просто трепало от боли, отчаянья, безысходности, накатывающего ощущения страшного, нечеловеческого горя и поражения, убития души, перед которым даже гибель любимого — ничто. Он оказался недостойным любви!!!

Я видела издалека ошарашенное и растерянное лицо своей сестры…

Никто, впрочем, ничего не заметил, так быстро и в таком укромном месте все произошло.

Но я уже рвала прочь, отбросив руки любопытной подруги, ибо было не до нее, и стараясь не привлекать внимание, ибо каждая секунда могла стать гибелью моей дочери. Ее могли убивать именно в эту минуту, стоило подпустить кого-нибудь из двора поглядеть на нее… Дочь! Это на мгновение заслонило от меня все… Не было время на обиды Ришки.

— Потом…

— Как ты… — только и услышала я вслед.

Мысли мои были заняты другим… Гибель младенца стала бы достойным венцом сегодняшнего дня… И расплатой за глупость… Никто же не подозревает, что именно любой из окружения принца, в том числе и он сам, могут убить ее. Если она еще жива!!!

Стараясь не привлекать внимания, я крайне быстро прошла коридорами и прошла сквозь стражу у ворот своей спальни и детской, бывших смежными…

— Никого не пропускать, — тихо приказала я, убедившись, что снаружи вроде бы все нормально, и никто не заходил. И жестко повторила для того, чтоб не было никаких сомнений кривотолков. — Никого! Особенно людей двора и даже тэйвонту, связанных со двором…

Как я ни старалась скрыть свои чувства, но мое лицо, очевидно, было искажено болью, потому что меня удивленно окликнули — что случилось?

Но я уже вошла в комнату, ибо не было времени, так сердце болело и боялось, что с ней что-то случилось, а они ничего не знали, не останавливаясь, и окликнула:

— Савитри?

— Спит! — тихо сказал мой тэйвонту, вынырнув из комнаты. — Набегалась…

— Но она жива?!? — не выдержала я и подбежала к кроватке. И только тогда вздохнула первый раз облегченно.

— Жива! — я обессилено опустилась на кровать.

Глаза мои застлили слезы облегчения. Я плакала и смеялась, пока не поняла, что это истерика. И лихорадочно зажала себе рот. Я ничего не могла думать и правильно себя вести — правильно, настоящая сумасшедшая…

На меня поднялись удивленные глаза моего тэйвонту — вздох облегчения, вырвавшийся у меня, был поистине непритворным… Если, конечно, этот ужас сумасшествия можно было назвать вздохом…

Оба моих охранника, сейчас бывшие у Савитри встревожились.

— Что случилось? — дословно повторил он вопрос тэйвонту. — На тебе лица нет…

Ты волнуешься как девочка!

Да, я действительно не в силах, наверное, была побороть накатившее волнение, — ехидно подумала я с иронией над собой, — если бездумно хохотала, дергалась, плакала как помешанная…

— Хан, — наконец через силу, смех и слезы сказала я, — я не могу тебе объяснить причин, но только что выяснилось, — горько подчеркнула я, — что нападения на меня и особенно Савитри связаны со Двором… Официально! — я закусила губы… Слезы со сдавленным хохотом так и рвались у меня из глаз.

Доигралась!

— Но…

— Не спрашивай! — перебила я, ибо боялась, что у меня не сохранится рассудок и я не успею предупредить. — Но никто, абсолютно никто, принадлежащий двору или связанный с ним или королевской Семьей не должен даже приближаться к Савитри.

Даже тэйвонту Двора! — задыхаясь, закончила я. А потом вскочила.

Они смотрели на меня… Это было ужасно… Но я не обращала внимания на своих тэйвонту, ибо они были как часть правителя… Они смотрели на меня, как на тронувшуюся…

— Может, подсыпали ей в еду что-то? — осторожно предположил Хан, видимо, начиная игнорировать мои предупреждения и вести себя, как знает он, а не подопечная ему девочка. Он начинал, как всегда в критических ситуациях, не обращать внимания на приказы подопечной и действовать по-своему, не слушая ее протестов…

Я взволновано ходила туда-сюда, не в силах сосредоточиться. И не обращала внимания на их клевету…

— Может эмигрировать в Славину? — вслух думала я. — Там они ее не достанут…

Но жалко оставлять княжество…

— Ты можешь сказать хоть своим тэйвонту? Когда знаешь, откуда опасность, тем легче пресечь ее!

Я покачала головой, чтобы отстали, и не видела больше их.

— У замка тэйвонту великая сила… — вмешался Хан, решив, что ребенка надо снова жестко брать под уздцы и делать самим как надо. Он снова все знал лучше и делал как лучше, раз я ему поручена.

— Против этой она бессильна… — наконец бросила ему я.

— Можно сказать королю!

Я так гневно взглянула на него, что он умолк. Не мешай…

Но он продолжал настаивать… Долго продолжал… Но я ходила, не обращая на него внимания и зажав уши руками, чтоб его не слышать, чтоб отключиться…

— Король…

— Да по приказу самого короля или высших сановников церкви нас и атакуют!!! — не выдержала и обернулась я.

— Если б они хотели бы нас уничтожить, они бы прислали официально стражу…

— Но тогда бы им пришлось официально объяснить, почему им не нравится девочка! — я потерла щеки руками, и только потом поняла, что проговорилась…

— Но какое… — начал возражение тэйвонту, и вдруг лицо его вытянулось. — О Господи, только не это! Неужели ты не могла выбрать, чтоб спать, кого-то иного?! — в сердцах взвыл он. Второй просто открыл рот и так смотрел на меня большими раскрытыми глазами, стоя, будто его ударил столбняк.

В коридоре послышался шум, кто-то приказывал именем короля пропустить его, но наталкивался на мягкое — госпожа не велела…

Я села на кровать, прикидывая, что делать. Но я не успела одуматься, как тяжело дышащий Лан был уже здесь.

— Что происходит? — хрипло выдохнул он. — Почему меня сюда не пускали?

Оба мои тэйвонту словно исчезли под стенами…

Не ожидая, что Лана пропустят в мои покои и погруженная в горестные думы, я была поймана. Его громадные ручищи схватили меня за плечи и развернули к себе.

— Маэ, что происходит?!? Почему я должен был прорываться?

Но я так глянула на него, что его отнесло на стену. И спокойно села на кровати, поправляя кимоно. Я его не замечала. И лишь потом ответила, будто это был придворный.

— Потому что это моя спальня, — мягко сказала я, нагибаясь с кровати, чтоб поднять с пола упавший туфель и надеть его. На самом деле руки у меня дрожали… — И она не лучшее место для того, кто едет в Аэну за невестой, — очень точно передразнила я его дядю, ибо он лез повсюду с этой фразой, наводя на определенные подозрения… — Он же человек большой чести, правда? — презрительно осведомилась я.