Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган

Бисера жалко! Чуткость к красоте есть на самом деле чуткость к внутреннему разуму…

Тэйвонту мои, принца Енакиенбургского, противно ухмыльнулись.

— Мы сейчас захрюкаем, — сказали они. — Особенно если это учение красоты учат уже в пять лет маленькие тэйвонту. Азбука умножения! Кого ты учишь. Мы тронуты.

Это было правдой.

Как красота есть неощущаемая мысль разума, которая только волнует "животное" и направляет его, так любовь есть даваемый внешней части импульс внутреннего Разума к совершенству. Устремляемое внутренним внимание сознания на объект.

Любовь сознательна. Любовь на самом деле жестоко рациональна. Она всегда разумна, хотя и не всегда осознаваема. Любовь — инструмент внимания к "проблеме", при помощи которой наше внутреннее сознание концентрируется на ней, то есть на данных.

— Это не важно, — ответил тэйвонту Чака. — Главное в том, что полнокровное, полное внимание сознания и сердца к чему-то в переводе на человеческий язык и будет любовью. Это аспект Сознания, предшествующий Мысли. Нет засушенного сознания. Есть полнокровное, радостное чувство. Мысль — чувство. И Мыслитель испытывает именно бесконечно разнообразную радугу чувств, не снившихся "умному" задницей обывателю, презирающему "сухую" жизнь разума. Именно Любовь, или внимание, зарождает Мысль. Потому-то именно Мудрецы и Мыслители, казалось полные рационалисты, начинают вдруг учить о Любви ко всему сущему. Потому что она есть основа дисциплинированного, развитого Сознания, первооснова Разума. Его обычная жизнь — он не может иначе… Потому Мудрец, естественно ко всему, к каждому относящийся с полным, всеохватывающим вниманием своего сердца и любит всех и все…

— Причем тут гаэтана? — наконец резко спросил Крат.

— Но это внимание может быть сознательным! — не выдержал его собственный тэйвонту. — Любовь может быть сознательна, если ты научишься направлять внутреннее внимание-чувство на объект. Поэтому йоги и религиозные школы так развивают внутреннее сосредоточение. Потому что подлинное, внутреннее внимание сознания, а не упор глазок, будет так близко от любви, как мужчина от женщины в постели. Обратиться к человеку всем умом и сердцем означает полюбить. Развив свое внимание до того, что они полностью владеют им, и могут всегда устремлять сознание, полностью отдавать все свое внутреннее, подлинное внимание всегда, они могут любить все сущее. Прикасаясь, воспринимая все сущее с полным вниманием, они любят все. Все сущее, все живое, живое и мертвое. Все, чего ни касается ум, идет через Сознание, через призму любви. Они обретают любовь ко всему развитием своего Разума. А не только инстинктивно запрограммированные неуправляемые вспышки. Этим они способствуют развитию Любви.

— Но? — спросил Крат.

— Эта гаэтана Вас любила! — не выдержав тупости, закричал теперь уже Чак. — И не только тебя, но и тебя, тебя и тебя, — он тыкал пальцем. — Причем, даже несколько человек одновременно. Они развивают свою способность спонтанного сосредоточения настолько, что могут по желанию полностью сосредоточиться на чем-то, полностью забыв все окружающее, холодно ли, горячо, долго или коротко, шумно или тихо. Так уйти, что сознание словно становится самим объектом, настолько уходит в него мысль. Она становится вами, все свое "я" исчезает в этом сосредоточении. Но это только ничтожная, первичная стадия. Дальнейшее упражнение приводит к тому, что она может мыслить ясно и чисто, абсолютно концентрированно несколько мыслей одновременно, наблюдать несколько источников, требующих внимания, сосредоточиваться сразу на нескольких разных объектах, не смешивая их в уме полным приложением сознания. Причем делая это совершенно естественно, обыденно, посреди жизни, без всякого напряжения. Здесь важно цельное касание сознание, а не то, что ум может вести сразу несколько потоков мысли. И эта чертова гаэтана скорей всего полностью сосредоточилась сразу на каждом из нас одновременно! Держа каждого в сознании, каждому одновременно отдавая потоки внимания, став одновременно нами всеми, слившись с нами так, что не осталось себя…

Крат только сдавлено ахнул…"

Отец еще много рассказывал о гаэтанах, о том, как Чак объяснял им, как они этого достигают. К сожалению, Чак не был женщиной, да и отец тогда не обратил внимания на женские примочки.

Я отвлеклась лишь на мгновение. Воспоминание тоже вернулось в мгновение. Так за одно мгновение музыканты вспоминают звучание произведения, целую сонату детализировано.

Я еще долго оправдывала гаэтан, бестолково зачем-то доказывая, что они не шлюхи. Но это мне не помогло. Потом мне это надоело.

— Ты слушаешь меня! — крикнула я. — Если ты и так знаешь, то не слушай!

— Но все-таки Чара… — неуверенно проговорил он.

— Чара, между прочим, отличный человек. И многими любима!

— Мужчинами. И очень многими, — согласился тот.

Я успокоилась.

— Правильно…

— Так вот, как женщина, я не могла не устоять и не расспросить о том, как она этого добивается…

Я вспомнила этот разговор. Я ужасно стыдилась, когда вела его. Все-таки, он касался физиологии и детям лучше не читать. А я еще таки молоденькая девочка, еще не замужем.

— Как ты добиваешься того, что они сходят с ума? А те немногие, что были с тобой близки телом, которых ты милостиво допустила до себя, те вообще невменяемы. И, даже если ты их оставила, они до смерти не могут смотреть ни на каких других женщин, кроме тебя. Бродя вокруг потерянной тенью… Моля о милости. Ты что, доставляешь в постели такое удовольствие, что они не могут этого забыть? Как ты этого достигаешь? Что-нибудь особое, как у куртизанок?

Я никогда не забуду то презрение, и даже гадливость, мелькнувшую в ее взгляде на меня от этого вопроса. За минуту такая дружелюбная, она содрогнулась от отвращения. Только внимательный ее взгляд на меня, увидевший, что я совсем невинна и не хотела ее оскорбить, положил конец этому странному поведению.

— За кого ты принимаешь меня?!? — воскликнула она возмущенно. Потом, поглядев на мое недоуменное и расстроенное от внезапной смены ее отношения ко мне лицо, и, очевидно, поняв, что я не хотела обидеть ее, она успокоилась. А потом фыркнула, снисходительно объясняя.

— Не будь дурой… Бляди, я имею в виду шлюхи, умеют делать всякие такие гадкие штуки и доставлять такое "удовольствие" — лучше не надо! Они уж умеют доставлять мужчинам максимум удовольствия, поверь. Но вот кто их любит? — она помолчала. — Наоборот! Проституток, и всех доставляющих "удовольствие" подстилок и извращенцев презирают, испытывают гадливость, отвращение, иногда даже ненавидят. Смешно даже повторять, что высокая одухотворенность настоящей любви будет разбита грязными и грубыми вибрациями. Будто думать, что высокое просветление молитвы можно удержать грязной мыслью или, прости, даже онанизмом. Просто глупость несусветная и очевидная это, но омраченные дураками и растлителями не способны видеть самое очевидное. Там, в грязи, не может быть экстаза любви. Ничто нечистое не получит и не сохранит любовь. Даже криминальники презирают и ненавидят до отвращения тех забитых существ, которых используют, чтобы доставлять им в тюрьме то самое "удовольствие" всеми мыслимыми и немыслимыми извращениями, о которых ты и толкуешь… За удовольствие не любят. Нет более позорного оскорбления и унижения даже для бандита, чем назвать его так…