Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган

Не знаю, почему это мне не очень понравилось. Я даже не сразу поняла, что ревную это дитя к Радому. И мне не хотелось, чтоб он держал еще кого-то на руках! Хотя ревновать к такому младенцу, было, по меньшей мере, глупо!

Я закусила губы.

— А кто была его невеста? — невинно спросила я, хоть была готова убить эту неизвестную мне гадюку еще раз. Ишь ты, к чужому мужу приклеилась!

Она странно посмотрела на меня.

Я осторожно приоткрыла дверь.

— Подожди, я их отвлеку…

Тэйвонту тонким, почти неслышным свистом передавал что-то, какую-то информацию кому-то в замке на горе, повторяя ее отмашкой рук. Оттуда доносился ответный свист. Я приготовилась к бою.

— Стой, а почему это ты мокрая? — вдруг спросила она. — Ты что, ранена? Они что, в тебя стреляли?

— Нет, ласкали меня из арбалетов, — огрызнулась я, поскольку до сих пор было больно и правая рука, которую, я, кстати, тут же быстро перетянула, висела неподвижно.

— Как они посмели стрелять в женщину? В тэйвонтуэ? — потрясенно и растеряно сказала она. — Тэйвонту мужчина никогда не подымет руку на тэйвонту женщину…

Просто женщину… — ошеломленно выдохнула она, тряся головой, словно пытаясь отогнать наваждение.

— Видимо я еще девочка для такой чести, — неловко пошутила я, пока она еще не поняла, что я вовсе не тэйвонтуэ. Меньше всего мне хотелось нарушить тот мир, в котором жило ее сердечко, и рассказать, что ее добрые дожуты-тэйвонту содрали бы с меня добросовестно и аккуратно такую тонкую нежную кожу…

— Прощай сестренка, — я неуклюже поцеловала ее, — а карету тебе лучше спалить или так выдраить от моей крови скипидаром, чтоб и следа не осталось…

Она почему-то была тиха и чем-то усиленно занята в мысли.

— Они, наверное, хотели лишь парализовать тебя! — неожиданно обрадовано выпалила, наконец, она, приходя в себя, довольная, что так решила терзавший ее вопрос, устраняя противоречие в своих мозгах. Тэйвонтуэ ведь не боятся боли, правда?

Я кивнула, отведя глаза.

Она выскочила из кареты, но, пока шла, стала снова задумчивой… И мне показалось, что она как-то устало обратилась к тэйвонту, и почему-то показалась мне подавленной.

— А ну живо в карету! — заметив ее, рявкнул ее тэйвонту.

— Как ты смеешь со мной так говорить! — возмутилась маленькая дама. — И я не понимаю, чего я должна там сидеть, если лошадиная паника уже улеглась. Да и не боюсь я лошадей… Кстати, не думаешь ли ты, что мне как принцессе нужно оценить размер ущерба, нанесенного княжеству, и как его возместить? — ехидно спросила она. — Или твои двести тэйвонту, вызвавшие это думают отвертеться от суда? Дудки! Они заплатят за все, даже если им придется работать пожизненно в моем городе, — вздернула нос она. — Надо думать куда лезть!

— Ты что, не понимаешь, она вырвалась на свободу и может захотеть отомстить!!! — рявкнул взбешенный тэйвонту. — Аниа! И неужели у тебя рука поднимется тревожить память погибших глупцов? Еще и заставлять платить Ахана, хоть тут такая небывалая трагедия и потеря! И неужели та, кто только что шутя расправилась с двумя сотнями тэйвонту, пожертвовав тысячами невинных людей, остановится и пощадит Семью, которую считает виновными?

— Кто вырвалась? — растеряно спросила юная принцесса. — О ком ты говоришь? Какая потеря? О каких двух сотнях тэйвонту ты говоришь? — сдавленно прошептала она, отступая.

Я поспешно поспешила прочь. Тем более что карета уже загорелась внутри.

Наверное, я все же плохая и нехорошая…

— Ты что же, ничего не видела и не слышала, Аниа? — недоуменно и подозрительно спросил более молодой воспитатель. — Или ты опять закрыла глаза, чтобы не видеть кровь и беду?

Та поспешно кивнула.

— У тебя кровь, — обвиняюще вдруг сказал старый тэйвонту. — Ты что, ударилась при рывке и опять потеряла сознание?

Но та все еще отступала, смотря на тэйвонту как на змей.

— Что произошло? — сдавленно проговорила она.

Я поспешила прочь как можно быстрей. Мне не хотелось остаться, когда тэйвонту поймут, что я была здесь. Но причуда акустики и мой обостренный слух все же донесли до меня то, что хладнокровно и деловито объяснял дурочке ее наставник.

— Стадо растоптало всех двести двадцать семь тэйвонту Ахана, и они не успели спастись… — холодно сказал он. Я услышала сдавленный вскрик девчонки.

— И это не было случайностью, Аниа, — холодно отмел он, — ибо конем-вожаком явно кто-то управлял и направил обезумевшую лавину лошадей на них, когда этого и предположить было нельзя… Хотя, признаю, дураки сами вызвали панику… Но я их не виню — ведь это случилось после того, как она убила только за сегодня тридцать черных тэйвонту… по словам погибшего Браяна… Их растоптали в считанные мгновения, так что остались только кровавые лужи… Мужайся девочка, ибо она снова вырвалась на свободу…

Я услышала приглушенный тонкий детский вопль, и поняла, что это дитя упало в обморок…

Странно, что они считают себя виновными в чем-то передо мной, — подумала я. Я испытывала сильный соблазн вернуться и выяснить, в чем они провинились. Но потом подумала, что лучше-ка мне поискать убежище и лечь на дно. И что уходить из города нет никакого смысла, поскольку, как не странно, тэйвонту будет легче перехватить и поймать меня вне города, в одиночестве, особенно после сегодняшнего. А как устроят глобальную охоту… Раненную руку трудно скрыть от опытного взгляда тэйвонту, а путешествовать я могла только среди людей, замаскировавшись среди них.

Может, это и показалось бы преувеличением, но когда за тобой охотится весь замок Ухон, безопаснее в городе, чем пробираться безлюдными укромными местами.

Самое невидное — быть у всех на виду — холодно подумала я. Поскольку даже запах человека в лесу и то легче взять. Люди б не поверили, но в детстве я находила одиночный след человека в громадном лесу даже без запаха — только визуально, по примятинам, — как это не смешно, но в глухом лесу определить место, где был человек, довольно легко для опытного бойца. Знают или не знают они мой запах? — подумала я. И поняла, что я до сих пор скакала на Даре, и только по стрелам они могли вычленить мой запах. А стрелу из головы трупа надо еще вынуть. Значит, только преследователи могли знать мой запах, а он был сильно смешан в воздухе с запахом Радома. Но преследователи погибли. А карета, хранившая мой запах и мою кровь, уже пылала на горе…

Какая же я нехорошая — еще раз подумала я. Сама посоветовала девочке спалить карету и сама же зажгла ее, вернувшись на мгновение и найдя все тайники с деньгами и моим оружием. Куда она убрала его, ибо все, что было на ней, я забрала до этого.

Может показаться странным, но я чисто инстинктивно обнаружила и вскрыла за мгновение в самой карете старый тайник прямо под носом ее охранников, где лежал почерневший и обтянутый паутиной странно дивный, старинный перстень. Я испытала шок, когда его увидела и на мгновение замерла от восторга — красота его была неброской, но какой-то нечеловеческой. Это даже не была аэнская фантастически искусная работа — я сразу поняла, что это вещь Древних, и что за ее одну могут отдать княжество. Даже аэнские безумные шедевры были просто вонючей фитюлькой перед скромной Красотой этого странного кольца. Я знала, что все вещи Древних находились под защитой и охраной тэйвонту, которые доставали их любой ценой. Но знатоки выкупали их не просто за бешенные — за безумные деньги, лишь бы иметь их… Карета была слишком древней работы, настоящее произведение искусства, — вдруг поняла я, — и я чувствовала себя настоящим варваром, разграбившим и сжегшим старинный шедевр…