Павел Асс - День Черной Звезды

- Сергей, - представился Сергей Ильич.

- Светлана, - церемонно наклонила голову медсестра.

Вдруг по коридору на них надвинулся толстый врач в халате и заорал на Свету пропитым, прокуренным голосом:

- Разбила! Все мои пробирки разбила!

- Это не она, - спокойно заметил Сергей Ильич. - Это я случайно на нее наткнулся.

- Только с ней могло быть такое, что на нее кто-то наткнулся! орал врач. - Уволю!

- Ну, и увольняйте! - обиделась девушка. - Козел толстый!

От неожиданного оскорбления врач выкатил глаза, отвесил челюсть и чуть не упал.

- Как? - прохрипел он. - Кто?

- У вас что, слух плохой? - осведомился Сергей Ильич, которого присутствие красивой девушки сделало смелым и остроумным. Посмотрите в зеркало. Вы - вылитый толстый козел!

- Вы уволены!!! - закричал толстяк девушке. - Вон отсюда!

- Подумаешь, - пожала плечами Света. - Велика потеря - пробирки со всякой гадостью носить!

Она скинула белый халат и бросила его в лицо разгневанному врачу.

- Пойдем, Сережа, - и взяв Сергея Ильича под руку, Света повела его на выход. - Знаешь, чего он так разорался? Переспать со мной хотел, грязно приставал, а я ему заехала промеж ног! Вот он теперь и мстит!

- Мерзавец! - согласился Сергей Ильич.

- А ты где работаешь? - спросила девушка, и он вспомнил про своих, оглянулся и никого не заметил, наверно, все уже уехали.

- А! - махнул рукой Сергей Ильич. - Сегодня у меня выходной! Пошли в кино!

- Пошли!

Кинотеатр "Родина" не работал из-за отсутствия электроэнергии, Сергей Ильич с девушкой поехали в центр. Они сходили в кино, где целовались в темном полупустом зале, потом гуляли по парку Горького, ели мороженое, кормили лебедей и опять же целовались. Ни с одной девушкой Сергею Ильичу никогда не было так легко, как с этой медсестрой, с которой он еще и дня не был знаком. Наверно, это была любовь с первого взгляда, хотя в такую любовь Сергей Ильич раньше не верил.

А вечером, вдоволь нагулявшись по Москве, они подъехали к гостинице "Украина". Сергей Ильич подошел к стеклянным дверям ресторана, за которыми стоял строгий швейцар с выправкой полковника.

- Я к Гиви Ивановичу! - постучался Сергей Ильич. - Вас должны были предупредить!

- Как же, как же! - обрадовался швейцар, как будто его произвели в генералы. - Гиви Иванович ждет!

Сергей Ильич и Света прошли в зеркальный вестибюль, освещенный многочисленными люстрами. Мягкие ковры приглушали шаги. Девушка остановилась у зеркала, достала из маленькой сумочки губную помаду и подвела без того красные губки.

Из зала выскочил Гиви и радостно закричал:

- Серго! Дорогой! Молодец, что пришел! О! Да ты с девушкой! Вах, какая девушка! Самая красивая в этом ресторане! Да, что я говорю! Самая красивая в Москве!

- Самая красивая в мире, - смеясь, добавил Сергей Ильич.

- А как зовут такую красавицу?

- Света, - смущенно улыбаясь, ответила девушка.

- Вах! Какое светлое имя! Проходите, гости дорогие! У меня тут банкет по поводу моего дня рождения!

- Гиви Иванович, почему не предупредил? - воскликнул Сергей Ильич. - День рождения, а я без подарка!

- Ты меня спас? - спросил Гиви. - Спас. То, что ты пришел - это самый лучший подарок! Проходите!

Они сидели за столом вместе с грузинскими людьми, радовались длинным цветистым тостам, пили коньяк, танцевали. После ресторана Сергей Ильич проводил Светлану до ее дома и, целуясь с ней в ее подъезде, не долго думая, предложил быть его женой.

Потом в самом радужном настроении он долго ехал в метро, ласково улыбаясь незнакомым людям. Выйдя на Щелковской, Сергей Ильич шел к своему дому, вдыхая воздух полной грудью, и ему казалось, что даже дышится по другому, что воздух пахнет не выхлопными газами и пылью, а какими-то неизвестными духами...

Сергей Ильич вошел в квартиру и заметил свет на кухне.

"Надо же! Забыл погасить, - сокрушился он. - Набежало теперь на счетчике рублей пять лишних... А! И черт с ними! Все равно сегодня был отличный день! День Черной Звезды!"

Он прошел в кухню и остановился в изумлении. За столом перед открытой бутылкой "Столичной" и двумя гранеными стаканами сидел его отец. Его умерший два года назад отец.

- Садись, что ли, - сказал отец.

Сергей Ильич присел на край табурета.

- Выпьем, Серега, - отец разлил по стаканам.

И они выпили, посидели молча, еще выпили. Вспомнили прошлое, попели на два голоса любимые отцовские песни, как в далеком детстве. Потом отец ушел, а Сергей Ильич лежал в своей постели, глядя в потолок, где сходились и расходились трещинки на штукатурке. На душе Сергея Ильича было тепло, как будто ее, душу, закутали в теплый шерстяной шарф. И он думал, как хорошо, что в этом грубом материальном мире все-таки иногда случаются столь необъяснимые, но такие чудесные вещи...