Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

- Я маленькая фея... Я солнышко люблю...

И тут я заметила в руках у бабушки что-то странное. Громадное и белое!

- Ч-что это!? – подавилась я.

- Бант! – строго сказала она, повязывая его мне на голову. – Чтоб все видели, что ты юная девочка!

- Я что, идиотка? – зло подскочила я, уставившись на сооружение объемом с мою голову.

- Нет, это чтоб они видели, что ты идиотка... – пояснила, мерзко хихикнув, ткнувшись от смеха в колени, Мари. – Ты маленькая фея...

Я уперлась.

- Никуда я с этим, – я с дрожью показала наверх, – не пойду! – нагло и отчаянно заявила я.

Мари рыдала в сторонке, периодически бросая на меня жалостливый взгляд. После чего рыдания резко усиливались. И опять.

- Если она не прекратит плакать, я ее ударю! – пригрозила я.

- Я же сострадааяяяа... – Мари разрыдалась.

- Я не понимаю, чем вам не нравится такой милый и юный славный наряд маленькой девочки!?

Рыдания Мари перешли в истерику.

- Ты в нем словно трехлетняя...

Мари просто захлебнулась от горя и, очевидно, от зависти.

- О мам, наряд такой хорошенький! – воскликнула вдруг я, кинувшись ей на шею. – Я понимаю, что ты обо мне думаешь в первую очередь! И я, понимая, что другого больше такого не найти в Англии, отдаю это Мари, чтоб она не плакала, а радовалась жизни!

- Что?!? – Мари мигом просохла и прекратила плакать.

- Я тебе его сама завяжу! – пообещала я.

- Перестань угрожать сестре!! – строго сказала бабушка.

Я вздрогнула.

- Что ж это за бантик такой? – ехидно спросила я. – Что вы воспринимаете угрозу надеть его хуже убийства, которым я только что ей угрожала?

- Но там же будет две тысячи человек... – проговорилась Мари.

- И... понятно... – сквозь зубы сказала я. – Выйти с таким бантиком под взгляды двух тысяч человек... Это веселое развлечение... Для этого действительно нужно быть отпетой идиоткой – я представляю их остановившийся и уставившийся оцепеневший взгляд тысяч знакомых, вдруг увидевших ЭТО милое чудо! Интересно, мне после этого больше никогда с ними не встречаться или отрезать себе уши, чтоб не слышать, как меня будут называть? – вызывающе спросила я маму.

- Но он тебе очень идет! – чудовищно суровым строгим голосом на мотивчик “черная рука уже вползает в твою дверь”, резко воскликнула мама. – Он красив! Очень даже прилично!

- Ну, хорошо, – я вдруг пошла на попятный, – если Мари оденет точно такой же бант, то я может быть и одену...

- Что? – подпрыгнула Мари с дивана. – Вы с ума сошли! Я еще не совсем сошла с ума, чтобы надеть на голову муравейник!

- Почему она так сопротивляется?! – удивленно спросила бабушка маму.

- Наверно потому, что попасть в такое белое пятно, если на нас охотятся до сих пор сотни убийц, можно даже с пяти сотен метров... – захихикала я, болтая ногами сидя на скамеечке. – Если так нас будет трудно вычленить издалека среди других голов и в полумраке, особенно из-за нашего низкого роста и чудовищной подвижности, то в такое громадное и высокое белое пятно можно мгновенно стрелять абсолютно из любой точки замка и абсолютно любого положения – не попасть под него в голову любой охотник просто не сможет физически... К тому же, нося такую клумбу на голове, тебе против воли придется держать ее прямо... – захихикала, такая гадина, я. – Восемьсот убийц это так мало...

Я даже не договорила – мама просто сорвала этот бант у меня с головы вместе с волосами...

- Проклятье Лу, я просто не подумала! – грубо выругалась она. – Прости дуру, даже я бы попала в тебя навскидку...

- А она тебе не говорила, чтоб мы все надели такие банты вместе с папой? – мрачно глядя на бабушку, хмуро спросила Мари. – Мне кажется...

- Нет! – резко ответила сама бабушка.

- Но мне кажется...

- Нет!

- Но...

- Нет! – твердо сказала бабушка.

Я лениво и испытующе посмотрела на нее.

- Ну, меня попросили одеть тебя как трехлетнюю девочку... – смутилась она. – Ну... соответственно возрасту то есть...

- Что!? – вскочила я.

- Успокойся! – с силой нажав на плечи, мама посадила меня обратно. И обратилась к бабушке: – В какие преимущественно цвета платьев одеты дамы? Какой цвет самый распространенный? – ласково спросила она бабушку. – Какие самые распространенные фасоны, ты же оттуда пришла?

- Павлиньи перья! – буркнул вошедший Логан.

И, впервые увидев бантик, с любопытством спросил:

- Это кто такую классную метку-мишень хочет нацепить!? – сказал он, беря в руки эту гадость и разглядывая. – Опять Лу захотелось покончить самоубийством? Хи-хи, я представляю, что было бы, если бы ее кто-нибудь одел...

Бабушка дипломатично промолчала.

- Не надо даже целиться – просто появляешься и сразу стреляешь, как в фазана – любой из моих болванов мог бы это сделать... – он попытался нахлобучить мне “это” на голову, но я отбилась.

- Причем здесь убийцы?! – вспылила бабушка.

Все недоуменно посмотрели на нее.

- Причем здесь убийцы в королевском замке? – она сжала зубы и вставила руки в боки. – Вы оскорбляете короля!

Все смотрели на нее широко раскрыв глаза.

- И чего вы так на меня смотрите? Вы сумасшедшие?

- Может ей кто-то покажет те цветы, что сложены на улице? – вдруг хихикнула я. – А то она даже не слышала, как мы веселились, и все проспала! Устроит человеку экскурсию, покажет красоту замка, животных там, людей, чудесную пирамидку, сложенную солдатами для нас? – я снова заболтала ногами, поблескивая на нее глазами.

Все молчали.

Идти туда никому не хотелось.

- Ой, Логан... Ну кто в старушку будет стрелять? – продолжала легкомысленно болтать я, болтая ногами.

Старушка вздрогнула.

- Все равно, если кто там еще есть, так лучше пусть он стрелит вас тут...

Они опять вздрогнули.

- Тем более есть человек, который нам богом послан, который уверен в безопасности замка, ну что ему грозит? – я показала на нее.

- Немедленно прекрати! – заорала мама, поняв, что я задумала. – Никуда вы, бабушка, не пойдете!!!

- Нет! – зло сказала та. – Я пойду и выясню всю степень их злой инсинуации и испорченности... И оскорбления короля!

Похоже, она все пропустила мимо ушей, прошлый раз смывшись куда-то. Она ринулась проверить нам местность.

Логану и маме пришлось взять винтовки, как и китайцу с индейцем, ибо им вовсе не хотелось выяснять степень моей испорченности безоружными, а китайцу просто не хотелось.

- Выпускайте ее впереди! – весело крикнула им вслед я. – Никто не будет стрелять в бабушку – никто не стреляет в дуру...

По испепеляющим взглядам, брошенным на меня мамой, тщетно пытающейся остановить самоубийцу кролика, которым проверяют капкан, я поняла, что моим воспитанием еще займутся по возвращении и будут больно учить...

Не люблю, когда тебя учат долго и больно...

А вот старушка, похоже, научилась быстро – раздался ее ошалелый визг и вой, потом ее повалили на землю, выстрелили пару раз и притащили сюда...