Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

- Господи, во что вы превратили новые бальные наряды... – раздался над нами ворчливый и слегка укоризненный голос мамы. Она с тоской разглядывала спереди наши платья, бывшие теоретически новыми.

Мы обе мгновенно вынырнули, выставив две головки из воды. Она только что подошла и аккуратно присела над бортиком, как леди, подобрав осторожно юбку, пробуя рукой воду, не слишком ли холодная.

Мы похлопали глазами и подозрительно переглянулись с Мари, глядя на маму. Но она мгновенно отпрыгнула от опасной близости воды и дочерей. Слишком часто она “случайно” падала в нее к дочерям за жизнь прямо в одежде.

- Кого я вырастила! – печально сказала она, разглядывая все те же платья. Так вздыхая и качая головой, будто это была трагедия века, а не непонятного вида мокрая тряпка, еще и укоризненно глядя на нас. – Хорошо, что хоть гостей нет больше в доме!

- Как это нет? – раздался за спиной возмущенный голос.

- А я что, не гость?

Мгновенно обернувшись, мы увидели жирного толстяка, разглядывавшего нас с другой стороны ошеломленными глазами. И, может быть, давно наблюдавшего наше невинное купание.

Он стоял так важно и надменно! Ужасно разодетая фифа!

А мы были, в мокрых платьях, почти голые, если смотреть на свет.

Еще японец учил меня пользоваться любым материалом для убийства. Мало кто знал, что я могла водой так бросить в лицо, пользуясь своей реакцией, что могла сбить человека с ног и вывести его из строя. Японец мучил меня часами, пока я не стала точно сбивать водой в ладошке каменный болван с приличного расстояния. Или песком с абсолютной точностью выводить из строя противника, иногда уничтожая глаза. По крайней мере, он после этого не был бойцом, и убить было легко. Даже песок в глаза, это очень гнусно. Люди не понимают, что может сделать тренировка. Хотя даже в простых пианистах имеют пример, а ведь тыкая пальцем без умения клавиши, даже не представить, какие звуки может извлечь гений из этих белых костяных зубов. Мало кто догадывался, что простая насыпь песка могла превращаться мгновенно в оружие и попадать очень точно и издалека, откуда не ждали, маленькие камушки могли выбить глаза, а вода из лужи ослепить на несколько мгновений человека с холодным оружием. И это не раз становилось фатальным для окруживших меня всадников.

Но толстяк был слишком далеко, и ему просто с силой плеснуло водой в морду.

- Вонючий жирдяй! – сказала сквозь зубы я, надменно свистнув. – Я тебе глаза выколю!

Лицо толстяка медленно вытянулось вместе с лицом мамы и родителей.

- Подумать только, какое невезение! – вылазя из воды и кляня на чем свет стоит поздно появившихся телохранителей, выросших как из земли передо мной, ругалась я. – Третий раз за день скомпрометировали, и хоть бы раз нормальный жених попался!

Лицо толстяка удивительно вытянулось и побледнело от негодования.

- Куда смотрят эти негодяи! – ругала я своих поздно появившихся телохранителей и слуг. – Всякие тут шляются, у вас же обязанность защищать! Кто его пропустил в поместье? Сейчас я этому толстяку сама врежу, чтоб знал, как проникать без спроса и разрешения хозяйки!!!

Толстяк уже надменно улыбался и хладнокровно рассматривал меня.

- Смотришь, воришка? – бурчала я. – Смотри, насматривайся, последний раз в жизни ведь! Того не кастрировала, а этого наверняка... Опыт есть, сдам труп приставу...

Тут он немного забеспокоился.

А верткий же оказался – вдруг кинулся на меня. Естественно, я пробила по нему, но с удивлением поняла, что промазала. И это боец. Тонкая ухмылка скользнула у него по губам, когда он врезал мне и попытался захватить.

Вернее, это ему показалось, что он врезал. Поднырнуть ему под руку я все же сумела. Дальнейшее произошло чисто автоматически – я пробила ему по солнечному сплетению в упор и попробовала швырнуть на землю. Не тут то было – я уже ругалась про себя. Толстяки – они плохо пробиваемы, а бросать, так вообще хуже нет, если они еще и бойцы. Я таких видела немало.

Он получил пять по печени, и ему стало грустно. Но устоял. Старею – подумала я. Мне стало грустно. Единственное, что я с ним сделала – это вывернулась все-таки у него из рук.

И стала с расстояния пробивать ему, куда доставала. Конечно, на самом деле все это вместе заняло меньше секунды – за несколько мгновений я пробила ему три серии с разных сторон и он сморщился, как проколотый шарик. А перехватить ему руку и швырнуть через себя вообще получилось бессознательно, и я еле успела не сломать ему шею, как хотело тело, а просто в том же приеме заломать ему руку за спину одним безумным чудовищным рывком в едином точном движении броска. Он и ахнуть не успел, как носом ударился в землю, а я еще прыгнула на него, вбив его еще раз и уже завязав ему руку за шею, так что и больно, и сам себя душишь.

Перехватить вторую руку в его состоянии и сделать с ней то же самое – петлю из-за спины на шею другим концом той же веревки...

Сволочь! Он попытался лягнуть меня ногой. Меня это позабавило, и вскоре ноги были захлестнуты за шею.

- Нож! – коротко сказала я в пространство. И через долю секунды в просто вытянутую руку в никуда опустился нож, поданный услужливым телохранителем.

Громкий крик отца от двери раздался одновременно с моим резким мгновенным движением, распоровшим ему штаны.

- Лу!!!!! – бешено вопил отец. – Остановите ее!

- Зачем? – меланхолично спросил китаец. – Это ее добыча, она делает с ней то, что захочет...

Подо мной что-то завыло.

- Что ты хочешь с ним делать!? – истерически крикнул мне отец на бегу.

- Кастрирую воришку... – пожала плечами я. – Тогда никто даже и не подумает говорить, что он меня скомпрометировал... Только хихикать будут... Будет знать, как проникать в чужие дома без спроса, не предупредив о прибытии, проникнув самовольно...

- Как это не предупредив? – наконец, заревел подо мной толстяк.

- Но мне и слова никто не сказал! – ласково сказала я, крепко усаживаясь на нем. – Интересно, я что, в своем доме еще должна и телохранителей ставить, чтоб покупаться спокойно дали? Как интересно, могли не сказать хозяйке?

Мой ласковый взгляд натолкнулся на устремившегося ко мне дворецкого, который задрожал.

- Интересно, почему я узнаю про гостя последней? – медленно растягивая губы и кивком подозвав телохранителей и кивнув на него, спросила я так и с такой мерзкой доброй улыбкой, что человека начало трепать. Заморозило Африку. Он начал бояться за свою жизнь.

- Я... я... я... я... Я искал графа... – с дрожью сказал он.

- Пусти его! – вопил отец.

Я же плохо посмотрела на дворецкого, не обращая внимания на причуды отца и занимаясь своими делами.

- А мне в первую очередь не надо было сказать, да? – ласково сказала я, не сводя теплых и полных любви глаз с дворецкого. Так что он задрожал. – Или в своем поместье я уже не хозяйка?