Аркадий Аверченко - Прага

Аверченко Аркадий

Прага

Недавно я прогуливался в сопровождении своего импресарио по улицам Праги, погруженный в тихое умиление.

- О, прекрасная старуха, милая сердцу каждого художника, - думал я, сколько веков копила ты свои каменные сокровища и как ты ревниво бережешь их, подобно скупому рыцарю...

- Очень недурной городишко, - прозаично перебил мои грезы импресарио, этот человек с книжкой театральных билетов вместо сердца и с идеалами, заключающимися в красиво отпечатанной афише.

- По отношению к Праге вы могли бы выражаться почтительнее, - сурово заметил я.

- Я восхищен Прагой. Чего ж вам еще нужно...

Я просветлел.

- А-а, понимаю. Вам нравятся эти живописные серые дремлющие дома, многовековый сон которых...

- При чем тут дома... Я восхищен тем, что здесь нет этой идиотской манеры - заклеивать чужие афиши.

- Черт знает о чем вы говорите! Какие афиши?!

- Обыкновенные, театральные. Я знал города, где только что наклеишь афишу, как другой импресарио уже бежит и наклеивает на вашу афишу свою.

- Глупости вы говорите.

- Нет-с, не глупости. Да вот вам наугад одна из многочисленных историй. Приехали в один город два гастролера и выпустили их импресарио афиши. Вышел один импресарио погулять, полюбоваться на расклеенные афиши - глядь, - а они уже сплошь заклеены его конкурентом... Побежал он домой, взял новые и пошел заклеивать афиши конкурента собственноручно. Только что кончил, видит, идет конкурент с пачкой афиш под мышкой и с ведром клею. Ходит и заклеивает только что наклеенные афиши. Побежал первый домой за свежими афишами и давай восстанавливать свои нарушенные права. Около одного пункта оба сошлись. Стоят молча друг около друга и клеят. Один наклеивает, другой искоса взглянет на него, да на свеженькую афишу свою и прилепит. Полчаса они так клеили одна на другую - прямо слоеный пирог на стене получился!

- Чем же кончилось? - спросил я, не на шутку заинтересованный.

- У первого афиши раньше кончились. Посмотрел он на свои пустые руки, вздохнул, снял пиджак, мазнул по нему кистью и залепил пиждаком афишу конкурента. Обиделся тот за такое нарушение театральной этики да хвать беспиджачного кистью по голове...

- Убил?!

- Не особенно. Тот два месяца в больнице пролежал, а этот два месяца в тюрьме просидел. Сенсационнейший процесс был, но в результате оба по хорошему сбору сорвали. Знаете, я запишу, чтоб не забыть.

- Что запишете?

- Что в Праге такое хорошее правило - афиши не заклеивать. Приеду в Россию - у себя введу.

- Мне здесь другое нравится, - задумчиво сказал я. - Очень любят здесь старину и сохраняют ее. Есть дома, которые по пятьсот лет стоят и их любовно берегут. А у нас в России на старину смотрят, как на рухлядь. Вернусь в Россию - буду пропагандировать сохранение старины. Запишите, чтобы не забыть.

- Запишу. А потом тут хорошая манера: при пивных заводах есть такие садики - дают только пиво на стол, а сосиски и ветчину посетители с собой в бумажке приносят. У нас в России хозяин пивной за это огромный скандал закатил бы. Да и посетитель считал бы моветоном и верхом мещанства - прийти в ресторан со своими продуктами. А ведь - очень удобно. Запишу в книжку, чтоб не забыть, и потом в России введу.

- А мне вот тоже нравится, что город просыпается с зарей и в шесть часов утра уже работа в полном ходу. Записать, а?..

- Запишите.

- А соколов видели? Какие молодцы! Тренированные, бодрые. Всегда с музыкой и публика их приветствует кликами и аплодисментами. А наша русская молодежь... Я запишу, а?

- Запишите. Кстати, вот трамвай идет. Ну-ка, кто ловчее вскочит на ходу...

Я употребил ловкий, чисто сокольский, прием и, как птица, взлетел на подножку трамвая. Импресарио - за мной.

Но... тут случилось что-то непонятное... кто-то крикнул, кто-то свистнул, трамвай остановился, и молодцеватый полицейский вежливо отнесся ко мне:

- С вас четыре кроны.

- Так я их кондуктору уплачу, - бодро возразил я.

- Нет, мне. Штраф. Нельзя вскакивать на ходу.

- А у нас в России...

- Вот вы в России и скачите.

Дальше мы пошли пешком.

- Записать? - спросил притихший импресарио.

- Насчет чего?..

- А вот насчет скакания. Когда в Россию вернемся, чтоб ввести.

- Гм... запишите, пожалуй, только помельче... А вот на углу русские газеты. Купите. Интересно, как поживает Ленин.

Мы развернули газеты и уткнулись в них носом с таким интересом, будто о болезни родного отца читали.

- Жив еще!

- Жив, но уже, как говорится, - ни папа, ни мама не скажет.

Сзади кто-то деликатно тронул меня за плечо. Я оглянулся.

- Пожалуйте четыре кроны штрафа, - сказал полицейский.

- За что?!

- На улице читать запрещено.

- Да я и не читал.

- А что ж вы делали?

- Жарко, я хотел лицо утереть газетой. Знаете, при нашем беженском положении, когда нет носовых платков...

- Утираться газетой, на которой свежая краска! Тогда я вас оштрафую за нечистоплотность.

Я разозлился.

- Попробуйте! У меня родной дядя - Массарик.

- Не завидую ему, что он имеет таких родственников.

- Ну и насчет полиции ему тоже не повезло.

- Объяснитесь.

- Послушайте, вы меня лучше не задерживайте. Я спешу на завтрак к Бенешу и, если опоздаю...

- Ничего. Вы ему покажете квитанцию в уплате штрафа...

- Это вот такая квитанция? Могу я прочесть, что вы в ней написали?

- Можете!

Я ехидно улыбнулся:

- Да, как же я могу читать ее, когда вы сами говорите, что на улице читать запрещено.

Крупные капли пота выступили на честном полицейском лбу.

- Тогда пожалуйте за мной в участок - там в закрытом помещении и прочтете.

- Не беспокойтесь. Нате ваши четыре кроны. Кланяйтесь вашему начальнику полиции и скажите, что между нами все кончено...

Мне недавно говорили, что пражская полиция отличается гениальным искусством открывать преступления и находить преступников. Мне говорили, что за все время существования полиции только одно преступление осталось не открытым и не наказанным.

Теперь прибавилось еще другое преступление - не открытое и не наказанное: когда мы зашли за угол, я все-таки, озираясь по сторонам, дочитал газету на улице.

Омраченный импресарио спросил меня:

- Это записать? Насчет чтения на улице?

- Не надо, - угрюмо сказал я. - Незачем портить записную книжку.

P.S. Если орган, в котором будет напечатан этот фельетон, опубликует мое второе преступление с газетой и полиция явится ко мне за штрафом - я запишу этот штраф на счет редакции. Записать?