Владимир Ланцберг - И петь нам, и весело петь ! (КСПшные анекдоты от Берга)

Владимир Ланцберг

И петь нам, и весело петь!

КСПшные анекдоты от Берга

СОДЕРЖАНИЕ

От составителя

Знать своих героев!

Идеоложество

Как собаке -- пятая графа

Поиски жанра

Мухи творчества

Великая сила искусства

Трудовые будни

Замеченные опечатки, мысли и изречения

Мани, мани, мани...

Основной инстинкт

In vino veritas?

Мелочи жизни

Вместо заключения

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Если не врет словарь иностранных слов, анекдот -- 1) рассказ о забавном или поучительном случае из жизни исторического лица; 2) краткий устный шуточный рассказ, обычно злободневного содержания, с остроумной концовкой.

Кроме того, французское "anecdote" восходит к греческому "anekdotos", что значит "неопубликованный".

В авторской песне и ее окрестностях за несколько десятилетий произошло столько поучительных случаев, в том числе и веселых, и не лишенных некоторой непреходящей злободневности, что крайне досадно наблюдать, как эта часть нашего культурного пласта сохраняется лишь благодаря вербально-мнемоническим возможностям заинтересованных лиц, и уж точно нигде не запечатлена для сведения потомков.

Составитель самоуверенно считает, что, нарушив основополагающие принципы изустности и непечатности, он не нанесет непоправимого ущерба ни сущности, ни прелести данного культурного наследия; более того, робко надеется, что от публикации нижеследующих историй пребудет немалая польза для человечества именно в силу их злободневности и поучительности, хотя, как показывает суровая практика, уроков для себя лично никто из нас никогда не извлекал и не извлечет.

Ладно, хоть посмеемся!

Берг.

P.S. Задняя часть моей фамилии обрела самостийность году в 1975-м с легкой руки члена нашего КСП "Дорога" (Саратов) Мишеля, который теперь просто Михаил Бяльский (Иерусалим). Попытка Марка Мееровича ("Дельфиния", Одесса) проделать то же с передней частью успеха не имела -- "Ланц" не прижился. Так и бергую потихоньку.

Владимир Ланцберг.

Техническое примечание: уж сколько раз твердили миру о вреде текстового процессора "Лексикон". Увы, приверженность ему -- одна из немногочисленных вредных привычек составителя данной подборки. Поэтому тот, кто хочет увидеть ее во всей красе -- со шрифтовыми выделениями, знаками национальных алфавитов и прочими прелестями, пусть прочтет этот текст, использовав некогда легендарную программу.

В.Л.

Анекдот первый -- о том, как рождался этот сборник.

Рассказывает Берг.

-- Пока я только декларировал свои намерения и просил всех желающих поделиться воспоминаниями, почти никто не помогал, зато все кричали:

-- Давай, давай!

-- Когда же я "выгнал" на принтере первые три десятка историй, новые посыпались на меня буквально дождем, зато те, кто призывал "давать-давать", стали сочувственно охать:

-- Где ж ты теперь возьмешь столько денег?

-- А на что мне деньги? -- наивно интересовался я.

-- Ну, как же! N может подать на тебя в суд за дискредитацию? Может. А M? И M может. А Q просто уважать перестанут, если он не слупит с тебя пару "лимонов".

Поневоле задумаешься, стоит ли продолжать эту затею.

Но, так или иначе, анекдоты все равно ходят, я же их только подбираю. И по большей части они достаточно беззлобны. А ежели кто, обидевшись, решится на серьезные действия -- вот это будет действительно анекдот! За такой и пострадать не жалко.

На то и весь расчет.

Пользуясь случаем, приношу извинения за опечатку, допущенную прямо в заголовке. Ее заметил отец-основатель калужского КСП Павел Нам и строго указал мне на то, что перед словом "нам", а также после него должны стоять запятые, а само это слово -- писаться с заглавной буквы, ибо здесь мы имеем классический случай обращения.

Мне очень приятно писать это примечание, поскольку оно убеждает меня, что я на правильном пути: история (понимайте это слово, как хотите), могущая касаться не только всех нас, но и каждого в отдельности, и адресована должна быть тоже каждому.

Что мой старый приятель Паша Нам и понял абсолютно верно.

Владимир Ланцберг.

ЗНАТЬ СВОИХ ГЕРОЕВ!

Ни имени, ни отчества...

Из книги драматурга Александра Володина "Так неспокойно на душе":

"Я увидел его в гостинице "Октябрьская" в компании московских поэтов. Он поставил ногу на стул, на колено -- гитару, подтянул струны и начал. Что начал? Потом это стали называть песнями Окуджавы. А тогда было еще непонятно, что это. Как назвать? Как рассказать об этом, что произошло в гостинице "Октябрьская"?

Окуджава уехал в Москву. А я рассказывал и рассказывал о нем, пока директор Дома искусств не полюбопытствовал, что это были за песни. Я изложил их своими словами. И вскоре в ленинградском Доме искусств был запланирован первый публичный вечер Окуджавы.

Я обзвонил всех, уговаривая прийти.

-- Что, хороший голос? -- спрашивали меня.

-- Не в этом дело, он сам сочиняет слова!

-- Хорошие стихи?

-- Не в этом дело, он сам сочиняет музыку!

-- Хорошие мелодии?

-- Не в этом дело!..

Перед тем как я должен был представить его слушателям, он попросил:

-- Только не говорите, что это песни. Это стихи.

Видимо, он не был уверен в музыкальных достоинствах того, что он делал.

На следующем вечере Окуджавы в Доме искусств стояла толпа.

-- Что такое тут? -- спрашивали прохожие.

-- Аджубей приехал, -- отвечали.

РККА главнее ВЧК!

Другой эпизод, относящийся к бардовской юности Окуджавы, рассказывает в книгах воспоминаний ("Вблизи и вдали", "След в океане") Александр Городницкий:

-- ...С самого момента своего появления авторская песня постоянно запрещалась и многократно предавалась анафеме с высоких трибун и в печати. Я вспоминаю одно из первых выступлений Булата Окуджавы в моем родном Ленинграде, после которого он был подвергнут травле в доносительской статье некоего Н.Лисочкина, опубликованной в комсомольской газете "Смена". На выступлении, проходившем в Доме работников искусств на Невском, присутствовало довольно много ленинградских композиторов, которые не стеснялись топать ногами, освистывать автора, выкрикивать: "Пошлость!" и всячески выражать свое возмущение. После концерта, уже в гардеробе, к Окуджаве подскочил именитый в те поры и обласканный властями композитор Иван Дзержинский, автор популярной в сталинские годы оперы "Тихий Дон". Багровый от негодования, брызжа слюной, он размахивал руками перед самым носом Булата Окуджавы и кричал:

-- Я не дозволю подобного безобразия в нашем доме. Я -- Дзержинский! Я -- Дзержинский!

Обстановку неожиданно разрядил стоявший за разбушевавшимся композитором известный актер БДТ Евгений Лебедев, который хлопнул его по плечу и заявил: