Серж Лу - Легенда о механизме

Вылез Посейднепр из воды и оказался похожим на бедного рыбака Хосе Игнасио. Сел на рояль рядом с графом и говорит: - Спорим, сабля всех сильнее? - Змея всех сильнее! - обрадовался граф. Ему давно хотелось поспорить с кем-нибудь вроде Леонсио. - Змея саблю твою сгрызет! - Не сгрызет! Сабля змею порубит, и всех порубит. А сгрызть ее нельзя, она люминевая! - Змее твоя сабля - тьфу, как французская булка. - Нет, не тьфу! - Съест, и саблю съест, и меч, и топор! И... и... - Врешь! Лопни твои глаза! Срамотишша слушать! - закричал Хосе Игнасио и превратился в Хуго Заххерса. - Ваша змея, киндер, сама сдохнет. Ее и рубить не надо. - Не сдохнет! Она тыщу лет живет! - Сдохнет! - Не сдохнет! Всех съест! И тебя тоже съест!.. Из клубившегося вокруг тумана вдруг вышли архангелы в белых халатах. Схватили они Дебоша и потащили прямо к райским вратам. - Передайте Глории, - кричал граф, - что я за ней спущусь! Чтоб не баловала там, на земле! А то, борони Бог, забалует - ее Господь Бог в рай не возьмет! После чего Дебош крепко уснул. В этом состоянии он и был доставлен в психиатрическую лечебницу. Глава 18 МАРСИАНИН ЛОМАЕТ ЧЕЛЮСТИ Журналист продажной бульварной газетенки "Бабилония Ивнинг" Рекс Макферсон вернулся домой под утро. Фотокассету с сенсационными кадрами он положил в сейф, оборудованный за задней стенкой бара, подошел к столу и упал в кресло. Руки его привычно легли на старый верный "Ундервуд". Рекс на мгновенье прикрыл глаза. И сразу же увидел механический апельсин, мчащийся по вавилонским улицам. Рекс долго следил за ним. И многое понял. Апельсин катился сам по себе, словно повинуясь какому-то немому призыву (возможно, приказу, отданному по радио). Когда кто-нибудь из доверчивых вавилонцев брал его в руки, очищал и пытался съесть - зверский плод внезапно раздувался до размеров футбольного мяча. Вавилонец падал замертво, а плод, подобрав кожуру, катился дальше. Рекс выслеживал его целые сутки и почти не спал. Он бежал, на ходу щелкая фотокамерой и лишь изредка останавливался перед уличными телефонами, чтобы вызвать очередную машину "скорой помощи". Вот в надежде на содействие на улицу вышла голодная старуха-метиска. Апельсин прыгнул ей в руку. Глаза старушки вспыхнули бесчеловечным огнем. Зубы впились в кожуру... Ах! К старушке, распластанной на мостовой, спешит медицинский автомобиль. Иногда Макферсон готов был поклясться, что слышит тонкий, гнусный голосок цитруса: - Челез все - к нему. Челез все - к Господина! Вилли-валло! Еще один поволот. Я слысу голос Господина... Но сто это? Меня подбилает маленькая машиника! Маленькая машиника - самая злая машиника! Ну!? Вилли-валло! Маленькая машиника - худенький подросток - остается лежать в ожидании помощи. Макферсон понимал: впервые в его многотрудной жизни ему улыбнулась настоящая журналистская удача. В голове уже зрел план будущей сенсационной статьи. Название напрашивалось само собой: "Марсианин ломает челюсти". Макферсон сдул пыль с "Ундервуда", вставил чистый лист бумаги и принялся за дело. Незаметно текло время. Исписанные листы вылетали из машинки. Работу прервал неистовый звонок в дверь. Макферсон выругался и пошел к двери. В комнату просунулся широкоплечий мужчина в черной шляпе и белом плаще. Это был агент ВРУ Сэм Джефферсон. - Я из разведывательного управления. Мне необходимо с вами переговорить, мистер Макферсон. - Черт побери! Меня нет дома! - Ошибаетесь. Дома вас есть, мистер Макферсон, - Джефферсон проник в прихожую и двинулся в комнату. - Ни Раллоу из "Стар", ни Шеррон из "Стрит", ни даже Фелтон из "Пост" ничего об этом не знают... Макферсон мгновенно уловил смысл сказанного и приосанился. - Слушаю вас. - Сочиняете статью? - осведомился Джефферсон, закуривая. - Случайно не об апельсине, который надувается, как мячик? Сэм Джефферсон бесцеремонно заглянул в бумаги, разбросанные по столу. - Ага. Так я и думал. "Марсианин ломает челюсти". Блестяще. Поздравляю вас с удачным заголовком. - Черт побери! Не очень-то вы деликатны! - выругался Макферсон. - Я же на службе, мистер Макферсон... - Агент перевел взгляд на входную дверь, внезапно вскочил, метнулся к ней и ловко сунул горящую сигарету в замочную скважину. - А-а-а!.. - из-за дверей донеслись причитания и быстро удаляющийся топот. Сверхсекретному агенту далекой пальмовой монархии потребовалась срочная помощь окулиста. - Вот видите, в какой обстановке приходится работать, - Сэм Джефферсон со вздохом развел руками и вернулся к столу. - Тут не до сантиментов. Макферсон, у которого был бледный вид, с готовностью согласился. - Дело очень простое. Об апельсине знаем лишь вы и я. Нас всего двое, мистер Макферсон. Остальные - пострадавшие или безмозглые свидетели, которые ничего не поняли. Мы ведь с вами сможем договориться? - Черт побери! О чем вы? - Если вы откажетесь от мысли опубликовать свою статью... - начал Джефферсон. - Что-о? Этого не будет! Никогда! - Будет. И не таких уламывали. И Сэм Джефферсон с грохотом водрузил ноги на стол. Мистер Макферсон с ужасом посмотрел на ребристые подошвы, на драгоценные листы с блестящей статьей... Фортуна опять поворачивалась к нему задом. - Я не могу! Это насилие! - сделал последнюю попытку Макферсон. - Нет, вы согласитесь совершенно добровольно. Весь вопрос заключается лишь в сумме. Макферсон подпрыгнул. - Творчество не продается! - А я и не собираюсь покупать ваше творчество. Оставьте его своим поклонникам. Мне нужна статья и уверенность, что информация останется в тайне. - Да... Но... - Макферсон снова взглянул на подошвы. - Я мотался за апельсином больше суток... Такая сенсация... Журналисту впервые улыбнулась удача... - Она продолжает вам улыбаться! - заявил Джефферсон и вытащил чек. Государственное казначейство не обеднеет, если вы назовете достаточно весомую сумму, мистер Макферсон. Скажите, сколько - мне надо проставить сумму в чеке. Макферсон задышал тяжело и неровно. В голове завертелись соблазнительные картины. Отдых на лучших курортах. Безбедная жизнь молодого повесы. Конец всем мытарствам и меблирашкам. Вино. Женщины. Карты. И... и... и... - Мне надо подумать... Это так неожиданно... Вы понимаете... - бессвязные слова слетали с пересохших губ Макферсона. - Давайте я вам помогу. Десять тысяч лимонов. - Десять?.. Тысяч?.. Подождите... Мне надо... - Не надо. Давайте я проставлю в чеке сумму в двадцать пять тысяч. Это очень большие деньги. Вам их никогда не заработать никакими статьями. - Да... О!.. Конечно! Но... Джефферсон достал авторучку и вписал сумму. Макферсон судорожно схватил чек и стал его изучать. Тем временем Джефферсон молча сгреб со стола все бумаги, заглянул в мусорную корзину. Макферсон вручил ему фотопленку. Кивнув на прощанье, Джефферсон задержался в дверях. - Кстати, у вас ведь есть запись голоса этой твари? Я имею в виду механический апельсин. - Нет! - быстро соврал Макферсон. - Жаль, - задумчиво произнес Джефферсон. - Мне очень хочется получить ответ на один вопрос: почему апельсин называет людей "машиниками"? - Я слышал, - кивнул Макферсон. - Мне показалось, что у этой твари азиатский акцент. "Машиника" - это или "мошенник", или "машинка", то есть механизм. Сдается мне, что апельсин одного себя считает живым организмом, а всех остальных - роботами, механизмами, "машиниками". Джефферсон пораженно поглядел на журналиста и опрометью выскочил из квартиры. Макферсон некоторое время смотрел ему вслед. Потом вдруг схватил себя за волосы: