Святослав Спасский - Мы для нас

— Ну ладно, чего препираться, — миролюбиво сказал Петров. — Мне к начальству надо.

Он схватил папку и поднялся. «Покурю хоть», — подумал он.

— А зачем к начальству? — спросила Варвара.

— А вы не слишком ли... любознательны, Варвара Семеновна? — сказал Петров и напыжился. — Может, тут секретная документация.

— Если б вы на секретной работе сидели, — насмешливо сказала Варвара, — так меня к вам не пустили бы. А у вас система не пропускная. Заходи кто хочешь, как в нашем универсаме.

— Хорошо, — согласился Петров. — Я вам объясню, только вряд ли вы поймете.

— Пойму. Вы же вон как в моей работе понимаете. То не так, это не эдак.

— Тогда слушайте, — злорадно сказал Петров. — Внимательно слушайте. Вот: я занимаюсь планированием оптимальных размеров проектируемых предприятий, которые — я говорю о размерах — зависят от производительности, состава и синхронности работы оборудования.

— Не только, — сказала Варвара, — а еще и от уровня интенсификации технологических процессов.

Петров раскрыл рот, но не произнес ни слова.

— А кроме того, — добавила она, — от расстояния до сырьевой базы и места потребления производимой на данном предприятии продукции.

Петров захлопал глазами.

— Возможно, — промямлил он, — но я разрабатываю сейчас теорию зависимости оптимального размера от максимальных темпов роста производительности.

— И с этим вы собираетесь к начальству?

— Да, примерно с этим.

— А вы отдаете себе отчет в том, что снижение издержек производства возможно и под влиянием факторов конъюктурного характера? И что минимум издержек, достигнутый на такой основе, не может служить критерием оптимальности?

Тут глаза, которыми Петров хлопал, стали напоминать бараньи.

— Да ведь это моя мысль! Я над ней с сентября месяца работаю! Я как раз собирался ее провентилировать с главным инженером.

— Зачем же вентилировать дважды два? Это вы придете ко мне с пачкой соли за гривенник, а я вместо того, чтобы выбить чек, помчусь к директору советоваться: как, мол, понять — то ли покупатель мне десять копеек платит, то ли я их с него получаю?

— Так у нас принято, — уныло сказал Петров. — Но скажите же, скажите: откуда у вас такая эрудиция?

— Мы же интеллигентные люди, — туманно ответила кассирша. — Главное, что работа ваша налицо. Льем из пустого в порожнее, так? И макулатуру в папочках копим. Дайте-ка я взгляну, что вы там наподшивали.

Петров соколом упал на груду папок.

— Не надо, Варвара Семеновна, — взмолился он, потея. — Вы меня там, в универсаме, превратно поняли. Я просто удивлялся: почему на такой громаднющий магазин только два кассира?

— А вот это совсем иная постановка вопроса. Информирую по существу: одна кассирша с маленьким сидит, в ясли никак не устроит, а две враз в декрет ушли, как сговорились. Вот идите к нам работать, была бы реальная помощь, без критиканства.

Петров ненатурально засмеялся:

— Кассиршей, что ли?

— А что такого? Кассирша, кассир — какая разница? Был бы результат. А сейчас чисто мужских или женских профессий нету, в мире все смешалось. Вон в квартале от нас гастроном, так там девушка мясником устроилась. Одни очки да ногти, а больше и смотреть не на что. Такие библиотекаршами раньше работали либо смотрителями в музеях изобразительных искусств, а эта топором по говяжьей туше: хэк, хэк! Вмиг разделает. Тут тебе края, тут тебе грудинка. Вот нашел же человек призвание.

— Ей-богу, пойду к вам! — загорелся Петров. — У вас и коллектив, я заметил, дружный. Ну и там иногда, глядишь, колбаски твердокопченой или другого чего...

Варвара сделала непроницаемое лицо. Петров торопливо добавил:

— Изредка, я хочу сказать. Да это не главное, не в этом красота жизни. Вы представить себе не можете, как мне здесь обрыдло, за столом моим обшарпанным! Оптимальные размеры... Бумажки мусолим, ах, как вы правы! А справлюсь я, на аппарате-то?

— Справитесь... Самое трудное — руки от краски вечером отмыть, — заверила Варвара. — А так в два дня обучу вас. В общем, не волыньте-ка, пишите заявление, я отнесу.

— И в декрет я не собираюсь, — увлеченно сказал Петров, доставая чистый лист бумаги.

Тридцать первого марта зав сказал заму:

— Напомните всем, что завтра мы переходим на летнее время. Часы переводим на час позже. А то начнется всякое: забыли, не поняли. Знаю я. Вот — чтобы никаких опозданий.

— Хорошо, — сказал зам. — А вопрос можно?

— Какой еще вопрос? — нахмурился зав.

— Если переводим часы на час позже, — сказал зам, — значит, на час позже и приходим на работу. Какие же могут быть опоздания?

Зав улыбнулся:

— Наоборот: часы на час позже — значит, время на час раньше. Ясно?

— Нет, — задумался зам, — ведь часы определяют время. Выходит, если на часах — девять, то по времени — еще восемь, так, что ли?

— По-старому восемь. А по-новому девять.

— Я и говорю. Выходит, по-новому — на час позже.

— Погодите, как же? Вы встаете в семь, а завтра это уже не семь, а восемь. Получается, что вы проспали. И надо вставать не в семь, а в шесть.

— Как в шесть?

— Да. По-летнему. А по-зимнему это будет семь.

— Ну, — попытался понять зам. — А как же служба точного времени? В Пулкове, где-то глубоко под землей, чтоб помех не было, есть самые точные часы. Они на долю секунды не имеют права соврать. На долю! А мы — бах! — и на целый час их поправляем. Так же нельзя, наверное. Тогда что же получается? Захотели — на час переставили время, захотели — на двадцать лет. В принципе ведь это то же самое?

— То, да не то, — попытался возразить зав.

— То! В принципе — то! непреклонно сказал зам. — Вот давайте переставим время назад на двадцать лет. Тогда я кончу школу и подам на медицинский. Я всегда мечтал хирургом быть, да вот не вышло. Женился рано. А если по второму разу прокрутить — я жениться погожу. Сначала — институт.

— Кончайте мистику! — воскликнул зав. — Дважды жить никому не дозволено. Летний час мы прибавляем условно, как бы взаймы. Первого апреля взяли, первого октября отдали. Проведем аналогию: завтра я у вас взаймы возьму сто рублей, а в октябре отдам. Вот каждый и останется при своем.

— До октября не могу, — вздохнул зам. — Мне за дачу платить. До получки — пожалуйста.

— Да не надо мне! — крикнул зав. — Аналогия же. Мы же о времени рассуждаем.

— Ах, да, конечно, — спохватился зам и задумался. Потом жалобно сказал:

— Воля ваша, конечно, вы начальник. Вы мне можете приказать и всему коллективу тоже. Но ведь солнцу-то вы приказать не можете вставать на час раньше. Солнце вас не послушается.