Роман Масленников - Декстер (Dexter). Жгут!

Декстер: — Надеюсь, у тебя большой душ.

Декстер: Мне импонирует склад ума коллекционера, но игрушки… Одержимость, потраченная впустую.

Дебра: — Сегодня ты очень тихий… Хочешь о чем-то поговорить? Могу я помочь?

Декстер: — Да.

Дебра: — Чем?

Декстер: — А есть какой-нибудь соус?

Декстер: — Нормальным мне уже не стать, Деб.

Дебра: — Да, но нормальных людей и не бывает.

Декстер: Утренний брифинг. Наконец-то Деб будет сверлить глазами кого-то, кроме меня.

Джоуи Куин: — Что ты здесь делаешь?

Надя: — Я пришла попросить об одолжении.

Джоуи Куин: — Еще об одном? Я как будто стаю голубей кормлю.

Декстер: Наконец-то я выбрался из клетки, но за свободу надо платить.

Декстер: Уэйн всегда называл себя Бэтмэном, а ее Робином. Но с красивыми ногами.

Декстер: — Скучаете по нему?

Ханна МакКэй: — Скучаю по тем чувствам, которые переживала в пути. Жизнь только начиналась, и перед нами были открыты все возможности.

Винс Масука: — Белый русский с томатным соком.

Джоуи Куин: — Очень смешно…

Винс Масука: — У меня куча подписчиков в твиттере!

Декстер: Все хотят ясности, определенности, но можно ли их достичь?

Декстер: Я тот же, кем был всегда: твой брат, тот же самый человек, который всегда будет рядом. Вопрос — будешь ли ты рядом со мной.

Декстер: Борьба или бегство-так реагирует миндалина каждого человека. У Спельцера такая же миндалина, как и у меня. Но его беда в том, что у него почти нет мозгов.

Спельцер: — Я убью тебя!

Декстер: — Это был бы неожиданный поворот сюжета…

Декстер: — А мое первое дело было, когда жена зарезала мужа, сделав ему сэндвич. Я приехал и увидел, что он как будто бы спит, только лежа в красной луже, а сэндвич лежит рядом с головой. Было обидно, что никто не хотел его есть.

Ханна МакКэй: — Мы говорим о крови и смерти, как будто мы на свидании и делимся первым сексуальным опытом.

Дебра: — Ваш клиент поболтает с нами?

Адвокат: — Моему клиенту нечего сказать, он пользуется принятому в США праву хранить молчание.

Дебра: — Боже, мать твою, храни Америку!

Исаак Сирко: — Действительно, я не знаю, кто ты.

Декстер: — И если когда-нибудь узнаешь, пожалеешь.

Дебра: Прошла целая вечность, пока я смирилась с мыслью о том, что ты не тот, кем мне казался. Но я не обязана меняться. Твое воровство, вранье, сокрытие фактов — это не для меня.

Декстер: В детстве мы с Деб пытались обгонять волны, а я всегда под них подныривал. Я плыл на глубине, потому что мог преодолеть силу прилива, а Деб было безопасней на берегу. С этого момента я буду погружаться на глубину один.

Ханна МакКэй: И самое удивительное, что я как-то себя убедила в том, что помочь мне может только Уэйн. Я вбила себе в голову, что он мне нужен, что он заполнит мою внутреннюю пустоту. Даже когда оказалось, что он плохой парень, мне было все равно, кого он убил, и все равно, отправят ли меня в колонию. До определенного момента… Было здорово просто цепляться за мечту.

Ханна МакКэй: — Ладно, одно свидание. Но если меня посадят…

Декстер: — Я заеду в восемь.

Анхель Батиста: Я так сосредоточен на работе, что забыл, как жить.

Декстер: Каждый из нас чего-то жаждет, удовлетворения определенной потребности. Кто-то получает то, чего хочет, и обретает счастье. Но жажда других неутолима…

Сэл Прайс: — Какую ты любишь музыку?

Дебра: — Лязг тюремной двери, которую закрывают за убийцами.

Декстер: Отдельные элементы, сталкиваясь, вызывают необратимую реакцию, уже за рамками химии. Так вот что значит любовь, вот как она начинается.

Декстер: — Твой дом не похож на детский мир.

Дебра: — В каком смысле?

Декстер: — У тебя есть пистолет.

Дебра: — Запру в сейфе.

Декстер: — Каналы для взрослых, а Коди только 12.

Дебра: — Ладно, пульт туда же, что-то еще?

Декстер: — Что есть на кухне, кроме сальсы и пива?

Дебра: — Когда я въехала, был сыр…

Винс Масука: — Я слышал про кондитерскую.

Декстер: — А, да, прямо жуть. Франциско думает, это уличные бандиты.

Винс Масука: — Конфликт между кулебяками и козинаками?

Человек:-Ты кто, черт тебя дери?

Декстер: — Я комендант, пришел кран починить, не знал, что кто-то дома. Человек: — Ты не комендант…

Декстер: — Я-то комендант. А вот ты кто?

Человек: — А я из косметики Avon.

Декстер: — Очень остроумно.

Декстер: Ну почему все хотят убить Исаака, но он все никак не сдохнет?

Ханна МакКэй: — Чем обязана? Или ты зашел на палку чая?

Декстер: — Что такое палка чая?

Ханна МакКэй: — Ты серьезно?!

Астер: В Атланте я не чувствую себя как дома. Да и здесь тоже… Для меня словно нет места.

Дебра: Декстер, ты не говорил, что укладывание спать — это двухчасовой процесс, и что читать «Курочку Рябу» вслух охренительно трудно! Но с подростками все отлично: просто говоришь им, что делать — мой дом впервые такой чистый.

Исаак Сирко: — В отличие от большинства мест на Земле, здесь все — желанные гости.

Декстер: — Решил, что твои враги не найдут тебя в гей-баре?

Исаак Сирко: Любовь — это мощное оружие. Мы можем направлять его или сами стоять под прицелом.

Исаак Сирко: Любовь может быть скандальной, порой неуместной, может быть опасной, может заставлять нас совершать то, о чем мы даже не думали. Но ошибочной? Все зависит оттого, где мы окажемся в итоге.

Декстер: Все хотят в Аргентину… Это место, где начинают все с чистого листа. Но правда в том, что Аргентина — это просто Аргентина. Куда бы мы не уехали, мы забираем с собой всю свою ущербность.

Декстер: Дом — это то место, куда мы стремимся, или откуда бежим? Чтобы спрятаться там, где нас принимают безо всяких условий, там, где мы чувствуем себя, как дома… Потому что, наконец, можем стать сами собой.

Декстер: В жизни нет более сильных чувств, чем страх и любовь. Во многом они даже похожи: они толкают нас на безумства — могут заставить признаться брату в любви, могут поставить на кон свою жизнь, только чтобы поймать того, кто отнял у тебя любимого… Или сделать то, чего боишься до смерти. И все — ради любви.

Исаак Сирко: Человек, который висит над обрывом, протянет руку даже злейшему врагу.