Стас Иванов - Вестник Хаоса

— Один до Питера, пожалуйста.

Егор протянул смятую купюру бабке-кассирше, сидевшей за незастекленным окошком, больше смахивающим на бойницу средневекового замка.

— Чаво?! — бабка выпучила глаза, а стоявший позади Егора мужик в ватнике почему-то захихикал.

— Один билет до Санкт-Петербурга, до Купчино! — громко повторил Егор и на всякий случай добавил: — На ближайшую электричку!

Хихиканье мужика в ватнике превратилось в откровенный ржач. Более того, таким же странным образом отреагировала и пара дородных теток, разместивших свои широкие тела на скамейках внутри небольшой привокзальной станции.

— Молодой человек, — звонко, почти крича, произнесла глуховатая старушка, — билетная касса находится снаружи за торцом здания!

— А здесь тогда что? — искренне удивился Егор.

Бабка указала пальцем вверх. Егор задрал голову и, увидев прилепленный над окошком листок с надписью «касса в туалет», густо покраснел.

— Да-да, — звонко крикнула бабка, — я могу продать тебе билет только на унитаз! Но на нём ты не доедешь до Питера!

Мужик в ватнике согнулся пополам, а тетки на скамейках так и вообще разрыдались. Не смог удержаться от улыбки даже Егор.

— Из больницы? — участливо поинтересовалась бабка.

— Ага, из неё самой, — подтвердил Егор, пряча купюру в карман светло-синих джинс.

Бабка сокрушенно покачала головой.

— Ай-я-яй, такой молодой, а уже псих.

— Никакой я не псих. Я просто в армию не хочу.

— Я-ясно — протянула бабка. — Ну, касса на электричку за углом. Выйди и налево.

— Ага, спасибо.

Выйдя и послушно обойдя домик станции, Егор и в самом деле нашел билетное окошко. Оно было застеклено, занавешено изнутри тряпкой, к которой была пришпилена бумажка «буду через десять минут».

Да ну нафиг, решил Егор, поеду лучше зайцем. Так проще и привычнее — раньше вообще никогда не покупал билеты на электричку. И ничего, прокатывало. А вот первая попытка честно заплатить за проезд завершилась полным фиаско. Да еще попутчиков повеселил.

Впрочем, сегодня можно сделать все по правилам, сегодня хочется быть честным. Потому что три дня в психушке несколько измотали нервную систему и не очень охота напрягаться при виде контролеров, с которыми нужно будет договариваться. Сегодня хочется расслабиться и ни о чем не думать. Ведь справка от психиатра в рюкзаке за спиной, а значит — прощай армия. Да и через месяц диплом, а значит — прощай и институт.

Да, ради этого стоило три дня потусоваться рядом с психами. Правда, все эти три дня немного тревожили соседи в палате напротив — решившие закосить под шизиков уголовники. Но они, к счастью, сидели под замком за решеткой и лишь доставали уклонистов своими тупыми шуточками. А еще однажды четыре здоровенных санитара провели мимо кого-то в прикиде из цепей и намордника а-ля Ганнибал Лектор. Вот это-то было по-настоящему жутко. Но этого товарища определили на последний этаж к особо-опасным, а обитатели первого в основном были мирными и тихими. Разве что время от времени посреди ночи раздавался дикий крик или у кого-нибудь случался эпилептический припадок. В общем, съездил как на забавную экскурсию для неслабонервных. А начавшееся было развиваться заикание удалось успешно излечить с помощью таблеток легкого успокоительного.

Единственное, что было неудобно, — это местоположение больницы, которая находилась далеко за Питером рядом с небольшим поселком. И если ты несчастный обладатель областной прописки, то путь в городские больницы тебе заказан. Поэтому пришлось отправиться в небольшую загородную поезду.

Сев на скамейку, Егор достал из рюкзака выданную ему в больнице упаковку глицина, выдавил сразу три таблетки, закинул их в рот, вытянул ноги в кедах и приготовился ждать возвращения кассирши. Конечно, можно было бы перебраться на противоположную сторону перрона, куда прибудет электричка до Питера, но майское солнце жарило прилично и просто хотелось посидеть в тени под козырьком. И да, нужно еще купить билет.

Сам того не подозревая, в этот самый момент Егор совершил самую большую ошибку в своей жизни. Знал бы он, во что вскоре влипнет, ни за что и никогда не остался бы возле домика станции дожидаться кассирши. Да что там, он бы вообще не остался на станции, а с криками и воплями побежал до Питера. Но слепой случай распорядился по-иному…

Егору Наумину было двадцать пять лет, он учился, вернее доучивался на программиста, работал системным администратором и ни к чему особо не стремился. Он был невысоким, худощавым, с интеллигентным лицом и выглядел немного моложе своего возраста. После пребывания в психушке его подбородок украсила едва заметная щетина, темные волосы средней длинны явно нуждались в укладке и расческе, взять которую он не позаботился. Выражение его лица всегда казалось отрешенным от мирских забот, задумчивым и хмурым. На самом же деле за показными апатией и равнодушием скрывалась всепоглощающая скука. Оживало его лицо лишь тогда, когда на горизонте появлялась девушка, проявляющая к нему симпатию, когда он играл во дворе в футбол или когда в его жизни возникало хоть что-нибудь способное увлечь его. Но из-за довольно скверного характера девушки быстро исчезали и отношения с ними, мягко говоря, не ладились. Учеба и работа не позволяли слишком часто гонять мяч. Да и не было в этом мире хобби, которое могло бы надолго его увлечь. Перепробовав великое множество занятий — от спорта, до астрономии и радиолюбительства, — он быстро понимал, что, чтобы развиваться и добиться успеха, ему придется впахивать, и тут же начинал сомневаться, а правильный ли он выбрал путь и стоит ли и дальше проливать пот над тем, что, возможно, вскоре надоест. Лень подсказывала, что нет, и Егор мгновенно забрасывал очередное увлечение. В общем, к своим двадцати пяти годам он так и не определился, кто он, кем хочет быть и о чем на самом деле мечтает. Он просто плыл по течению, избрав для себя не самое тяжелое будущее программиста, и справедливо считал, что неплохо устроился в своей скучной жизни.

Впрочем, кое-что он все-таки любил и никогда не собирался бросать — Егор обожал совершать мелкие правонарушения. Точнее, он был клептоманом или же, что вероятней, просто считал себя им. Однако он отдавал отчет своим поступкам и старался держать свои преступные наклонности под контролем. Поэтому пока никто не догадался о его болезненном увлечении. Его удалось скрыть даже от врача в дурке, хоть кружка с именем психиатра и лежала сейчас в рюкзаке Егора и вскоре должна были пополнить коллекцию из пятидесяти трех пивных кружек и восьмидесяти пепельниц, уведенных из баров. У своих же друзей, знакомых по институту и коллег по работе он никогда и ничего не брал. Вернее, все их вещи со временем возвращались к своим владельцам — Егор воровал ради адреналина, чтобы развеять скуку, а не с целью наживы.