Е. Гальперина - КВН раскрывает секреты

— Учтите, противник у вас не слабый… Химики — народ интересный, своеобразный… — предупреждает редактор.

— Каждый человек, — перебивает его еще один физик, коренастый и круглоголовый, — оригинален хотя бы в одном, в чихании.

— Кто это сказал? — впивается в него взглядом главный редактор.

— Жан Поль Рихтер, немецкий философ, — не отводя взгляда, произносит круглоголовый.

— А как химики переделывали планету? — не унимается редактор.

— Мы бы тоже переделали не хуже! И Сочи в каждом уголке Земли сделали!

— И из подберезовиков вывели бы надберезовики!

— И вообще у нас есть целая поэма…

Автор с портфелем отрывается от блокнота.

— Польские ученые нашли способ извлекать солнечную энергию из огурцов. Вы физики. Придумайте свой способ…

Молчание длится недолго. В разговор вступает высокий юноша с длинными и прямыми, как у Олега Попова, соломенными волосами.

— Допустим, у нас есть ветряная мельница. Я беру огурец и швыряю его в крыло мельницы. Потом второй — бац! Мельница уже завертелась. Я еще — бац!

— Замри! — говорит кто-то в другом углу, и над головами взметается мгновенно сделанный одним из претендентов шарж на изобретателя.

— Может, не научно? — спрашивает смущенно юноша.

— Старик! — говорит автор с портфелем. — Это же интереснее науки. Это уже КВН!

Пятница, восемь вечера. Сверчков переулок, второй дом от угла… День, час и место встречи уточнены.

Хозяин квартиры срочно надевает чехлы на мебель и убирает подальше хрупкие вещи. Затем выпроваживает протестующих домочадцев и удивляет продавцов соседнего магазина, закупая кофе в количестве, достаточном для проведения пяти «голубых огоньков» с участием хора имени Пятницкого.

Через час у плиты разгораются жаркие споры о преимуществах кофе по-турецки, по-варшавски, по-венски, с мороженым, со взбитыми сливками, с мороженым и взбитыми сливками, подкрепляемые литературными цитатами и ссылками на личный опыт. Необычное единодушие встречает классический кофе с коньяком, но… стипендия уже далеко и еще не скоро.

Под аккомпанемент этих лирико-гастрономических дискуссий, которые составили бы честь любому слету работников Общепита, в большой суповой кастрюле закипает черный, как гуталин, кофе, приготовленный старым дедовским способом…

Вечер вступает в новую фазу: щедро разлитый в большие чайные чашки кофе распространяет аромат предэкзаменационной ночи, баранки весело похрустывают на жерновах зубов. Кто-то несмело вспоминает о причине сбора.

…Незаметно приходит новый день. Нет, нет, не подумайте, что наступило утро, — такое хоть и случается, но очень редко, и только накануне встречи. А пока это означает, что часы показывают первый час ночи. А впереди обычный трудовой день, и метро работает до двух только по праздникам. Уже спускаясь по лестнице, договариваемся собраться завтра и поработать по-настоящему.

На следующий день мы встречаемся на Раушской набережной. Спартанская обстановка комнаты и отсутствие разлагающего действия черного кофе способствуют тому, что делу отводится час, а потехе — все остальное время.

На этом период сибаритства заканчивается и сменяется деловой обстановкой первого этапа работы над домашним заданием. Обычно он сводится к тому, что каждый выкладывает все приходящие ему в голову остроты, каламбуры и просто побочные ассоциации на заданную тему.

Выглядит это примерно так.

В пустыне гипотез обнаружены три камня с загадочными буквами «К», «В», «Н». Что бы это могло значить? — таково задание.

И начинается.

«Камень за пазухой», «сердце не камень» — это Сережа, его фольклорные запасы неисчерпаемы.

«Камни в печени» — это Витя. У кого что болит…

«Краеугольный камень», «камни мироздания» — это Шура. Сегодня он мрачен и настроен философически, но даже в хорошем настроении он большой поклонник Платона.

Потом начинаются варианты расшифровки таинственных букв: Клады Великого Наполеона, Какая Великолепная Находка, Каскад Веселых Недоразумений, Камни Внутри Нас (это опять Витя).

Фантазия разыгрывается. Дело доходит до «Косности, Верхоглядства, Невежества» и кончается воплем души — «Как Все Надоело!»

Или — другое задание:

Ничто не вечно под луной, лунные цирки, блуны с землуничным вареньем, Луна-парк, выселение лунеядцев и лунтяев на обратную сторону Луны — чтобы их видно не было, все в шесть раз легче, город строит трест Студлунгипродомострой — и т. д. и т. п.

Конечно, большая часть этих словесных упражнений останется шутками «для внутреннего пользования». И тем не менее ничто не пропадает втуне. Или вчуже. Может быть, даже всуе. И вкупе? Это тоже пример.

Наш добровольный секретарь Сережа с протокольной точностью заносит все в толстую амбарную книгу — может, в другой раз пригодится.

Основной положительный итог этого вечера — лед тронулся, мысли устремились в нужное русло.

Эту фразу считает своим долгом произнести каждый вступающий в разговор. Она, как магическое: «Сезам, отворись!», открывает дорогу самому необузданному полету фантазии.

То, что следует за этими словами, случайному человеку может напомнить обстановку в приемной врача-психиатра.

К примеру, о тех же трех загадочных камнях.

— В порядке бреда, — раздается голос с дивана. Пусть три камня — это кончики трех пальцев огромной руки.

— Да, да! А рука эта принадлежит огромной статуе, засыпанной песком, которую привезли когда-то марсиане… В порядке бреда, конечно, — добавляет Феликс, замечая недоуменные взгляды товарищей.

— Марсиане… пришельцы… Может, лучше — ушельцы?

Так раздается вторая магическая фраза, после которой умолкают самые отчаянные фантазеры.

И все начинается сначала. Идет период кругов — кругов ассоциаций.

Что такое ассоциативные круги?

Наш теоретик Шура всегда обращается за примером к жанру детектива.

«…На тихой, утопающей в зелени улице в красном кирпичном доме живет скромная, ничем не примечательная семья Шульцев: папа Шульц, мама Шульц и дети Шульцы — сын и дочь. А этажом ниже живет некто Майер. Весьма странная личность. Он уходит из дому так рано, что его еще никто не видит, и приходит так поздно, что его уже никто не видит.

Но вот однажды Майер приходит к Шульцу, и они долго беседуют о чем-то, запершись в кабинете. Иногда их возбужденные голоса доносятся до мамы Шульц, которая стряпает на кухне.

На следующее утро около дома был обнаружен труп Шульца, а Майер исчез…»

Все ясно: Шульца убил Майер.