Владимир Шумейко - Пельмени по протоколу

Тыщу, тыщу стоит здесь каждое Г!

Если говорить серьезно, то, наверное, тогдашнее общество, а естественно, и депутаты не могли понять и принять, что исторически распад СССР нужно понимать как первый этап становления новой российской государственности и, следовательно, сохранения нашей российской цивилизации в мировом пространстве. Осознание этого приходит только сегодня. Что касается экономической реформы, то, что бы о ней ни говорили и сколько бы ни ругали, другой по своей сути она быть не могла. Конечно, оглядываясь назад, видишь, скольких ошибок можно было бы избежать. Может быть, вообще сначала должно было работать "правительство Черномырдина", а уж потом "правительство Гайдара", но история, как известно, сослагательного наклонения не имеет. Сформированное в ноябре 1991 года правительство Е. Т. Гайдара начало осуществлять одобренный Президентом курс либерализации экономики, который очень скоро ударил по российскому обществу, привел к тяжелым социальным последствиям. Уже в апреле 1992 года Президиум Верховного Совета под руководством Хасбулатова принял кулуарное решение отправить "это" правительство в отставку на съезде народных депутатов. В то время я был заместителем Председателя Верховного Совета по вопросам экономической реформы, поэтому именно я должен был выступать на съезде от имени президиума. По регламенту мне предоставлялось 10 минут. Примерно за час до начала работы съезда меня пригласил в свой кабинет Председатель Верховного Совета Р. И. Хасбулатов:

- Вы понимаете, что подавляющее большинство депутатов за то, чтобы это детское правительство ушло в отставку?

- Понимаю.

- А раз понимаете, то и выступите как надо. Не мне вас учить.

- Не волнуйтесь, Руслан Имранович, выступлю как надо.

Вернулся к себе в кабинет, просмотрел еще раз тезисы своего выступления (не люблю выступать по бумажке). По прямой связи звонит Президент:

- Вы понимаете, что сейчас съезд попытается снять правительство?

- Понимаю.

- Постарайтесь выступить так, чтобы этого не произошло.

- Не волнуйтесь, Борис Николаевич, выступлю как надо.

Я прекрасно понимал, что процесс развития рыночной экономики нельзя останавливать, а тем более поворачивать назад. Иначе экономический хаос будет длиться бесконечно. И выступить действительно необходимо "как надо" для того, чтобы реформы продолжались.

И вот я на трибуне съезда. Восемь из отведенных десяти минут я перечислял и анализировал ошибки правительства и издержки стремительно начавшегося реформирования экономики. В зале стояла напряженная тишина. Где-то на седьмой минуте заерзал и стал приподниматься Геннадий Бурбулис, чтобы (как уже бывало) увести правительство из зала заседания съезда. Я пристально посмотрел ему в глаза, он сел. Я закончил с критикой, сделал паузу и задал вопрос:

- Так профессионалы ли они?

И сам же ответил:

- Да. Профессионалы!

И после двухминутного доказательства на конкретных примерах профессионализма членов правительства и перечисления не зависящих от них объективных причин ухудшения социально-экономической обстановки закончил:

- Так дайте же профессионалам продолжить их дело, а потом спрашивайте!

Совершенно неожиданно ранее молчавший зал взорвался аплодисментами. В первых рядах, где сидели члены правительства и работники администрации президента, послышался вздох облегчения. Но когда я вернулся на место в президиуме и сел рядом с Хасбулатовым, тот прошипел:

- Вы что сделали? Вы же их спасли. Зачем вы это сделали?

- Увлекся, Руслан Имранович, - вздохнул я, - вы ведь, как никто другой, знаете, как могут увлечь внимающие вам тысячи человек.

Надо было видеть его глаза. Это была последняя капля в давно копившуюся взаимную неприязнь. А началась эта неприязнь с размолвки почти сразу после того, как я был избран съездом заместителем Председателя ВС РСФСР.

- Вы теперь мой заместитель, - сказал тогда Хасбулатов, - и будете делать то, что я скажу.

- Я не ваш лично заместитель, а заместитель Председателя Верховного Совета, и меня, так же как вас, избрал съезд, и отвечать я буду только перед съездом.

А потом, как у меня водится, рассказал анекдот. Тот его не рассмешил, а рассердил.

В Грозненском драмтеатре поставили пьесу "Ленин в Октябре". На сцене Ленин с усами и бородкой клинышком, в папахе, с кинжалом, Дзержинский с бородой и усами, тоже в папахе, с кинжалом, и Свердлов в папахе, без бороды, усов и кинжала, зато в очках. На сцену выбегает революционный матрос (усы с бородой, папаха, кинжал, но в тельняшке).

-Тыварищ Лэнин, сахар привезли!

- Отдай, слушай, в дэтский дом, да!

В зрительном зале ропот.

Дзержинский и Свердлов переглянулись. Снова вбегает матрос.

- Тыварищ Лэнин, муку привезли!

- Это тоже в дэтский дом отдай!

Вскакивает Свердлов и кричит:

- Что заладил - дэтский дом, дэтский дом? Своих детей, что ли, нэт!

Ленин выхватывает кинжал.

- Кто здесь Лэнин! Я - Лэнин или ты Лэнин?!

Сразу после моего выступления Хасбулатов, не дожидаясь даже окончания работы съезда, стал настойчиво в ультимативной форме просить Президента "забрать" меня из Верховного Совета. В конце концов Президент не выдержал и, правда спросив моего согласия, подписал указ, по которому с 6 июня 1992 года я был переведен в правительство первым вице-премьером. Некоторые СМИ охарактеризовали мой перевод в правительство как "приход красного директора поломать реформы", и, я помню, кто-то из журналистов спросил меня:

- Теперь в правительстве сразу два первых вице-премьера. Гайдар первый и вы - первый. Как же вы будете работать? Кто из вас главный?

- Так и будем, - ответил я, - Гайдар первый-первый, а я первый-второй. А главный у нас Президент!

Импичмент

Особое место в нашей новейшей истории занимает IX (внеочередной) съезд народных депутатов Российской Федерации. В его кулуарах то и дело звучало тогда еще новое в российском парламентаризме слово "импичмент". (Нет бы просто сказать, по-русски - отставка.) Начиная с декабря 1992 года, когда съезд перешел к открытой борьбе за власть, а Президент выступил с обращением к народу, где назвал парламент "реакционной силой", дальнейшее сотрудничество законодательной и исполнительной ветвей власти было уже невозможно. Многое зависело от того, какую сторону займет третья ветвь судебная. Этот вопрос разрешился в марте 1993 года указом Президента, который ввел режим "особого управления". Если госсекретарь Ю. Скоков, министр юстиции Н. Федоров, Генеральный прокурор В. Степанков просто ушли, не согласившись с этим решением, из ближайшего окружения и лагеря сторонников Б.Н. Ельцина, то председатель Конституционного суда В. Зорькин, объединившись с Хасбулатовым и Руцким, стал самозабвенно бороться за пресловутый импичмент. Как будто он мог как-то помочь в разрешении стоявших перед Россией проблем! Ничего, кроме реальной угрозы гражданской войны с отставкой президента, мы бы не имели. Но именно из-за возможности импичмента открывшийся 26 марта 1993 года IX съезд стал кульминацией политического противостояния в Российской Федерации. Средства массовой информации тогда разделились во мнениях. Одни говорили, что "этот съезд будет последним", другие, наоборот, пророчили перевыборы президента. По залу во время заседаний ходили разные записочки, к примеру такие: