Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте
- Название:Рассказы о литературном институте
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте краткое содержание
Рассказы о литературном институте - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Приходится выходить, стучать, ничего не поделаешь, раз так порядок теперь заведен, он же лицо - официальное. Постучишь, спросишь:
- А Илья Гребенкин дома?
- Дома, - ответит он оттуда не сразу, видимо, соображает: дома он находится или на улице? a то вдруг он еще и занят к тому же?..
- А зайти можно?
- Можно.
Так и зайдешь... Ноги вытрешь предварительно, чтоб ковер не запачкать, и тогда уж он тебя и в кресло посадит, и даже, может, чаю даст, узнал наконец, что ты - свой человек. Сразу перестает быть лицом официальным, становится опять простым фантастом Гребенкиным.
В общем, работа быстро наложила на него свой отпечаток: стал он шибко въедливым, подозрительным, требовательным не по делу и амбициозным - как коммисар какой... Почувствовал вкус власти.
А дальше - больше... Приедут к кому-нибудь родственники или знакомые в гости, захотят остановиться, а для этого надо у председателя студкома разрешение на проживание взять, чтоб просто закорючку свою под заявлением поставил. Подумаешь, делов-то! Придут к Гребенкину с заявлением, чтоб подписал, как это обычно всегда раньше делалось и от винта. А он - нет. Ты вначале все ему расскажи: кто? откуда? зачем приехал? на сколько? документы покажи. А уж он решит: как быть?.. Ему уже в лицо говорят:
- Ты что, Гребенкин, озверел? Мы тебя для чего бугром выбрали? Чтоб ты человеком был и нам помогал! А ты му-му порешь!
А он смотрит, как ни в чем не бывало и еще ухмыляется. Ничем его не проймешь!
Даже мне приходилось его стыдить. Допустим, приедет ко мне брат, - а он действительно ко мне часто приезжал, бывало, что раза два в месяц получалось, - я приду к нему с заявлением:
- Подмахни, Илюха.
А он начитает дурачка валять.
- Что это?
- Что-что, заявление... Брат приехал! Подпиши.
А он:
- Что это за брат?
Продолжает ваньку валять, вроде как не знает меня и брата не знает, понравилось ему людей мурыжить.
- Белокопытов, - говорю. - Мой родной брат, роднее его нету. Ты же хорошо его знаешь, подписывай немедленно!
Он вздохнет и подпишет, деваться-то ему некуда.
Я говорю:
- Ты что, меня не узнал, что ли?
Он улыбнется, зевнет сладко.
- Узнал, узнал... Ладно, не обижайся, иди...
- А что мне обижаться? Я на фантастов не обижаюсь! - Скажу в сердцах и дверью еще садану.
Многие уже поняли, что, однако, зря Гребенкина-то избрали, поспешили с фантастом. Надо его свергнуть немедленно и обратно в космос отправить, пусть там и живет. Только не так просто это сделать, у начальства он на хорошем счету. Надо очередных перевыборов дожидаться.
А он все продолжает проводить свою руководящую линию, а точнее гнуть, доставать студентов... А скоро и собрание собрал, по поводу того, что, дескать, в туалете все загажено. Тема, с одной стороны - деликатная, а с другой - нет, в туалете, конечно, должно быть чисто. От чистоты еще никто не помер. Только уж слишком он эту тему как-то развернул, со всем, так сказать, добром вывалил.
Конкретных обвинений выдвинуто не было. А кому их выдвинешь? Если нерусским, а это скорее всего они, так их хоть головой об пень бей, они все равно ничего не понимают, у них это в порядке вещей, и отношение к организму иное, и к отправлениям его. Если - пьяницам, так у нас таких нет, а если и есть, то они слишком культурные и на такое не способны. Выдал Гребенкин горячую речь по поводу толчка и в конце такую фразу завернул, чем всех и огорошил:
- В туалете завелась нечисть! А я этого не потерплю!
И предложил, что когда один идет в туалет, другой должен за ним приглядывать, чтоб мимо не наворотил, а как наворотил, то ему, Гребенкину, докладывать.
Поднялся хохот и стон! Где плакать, где смеяться - никто не знает... Только поняли, что дело - кранты. И даже не из-за туалета... С туалетом, ладно, все правильно. Но что свобода, которая - залог творчества, зажимается в общаге на корню, и никем иным, а именно товарищем фантастом Гребенкиным. Вот тебе и первый друг студентов!
Не надо нам таких председателей студкомов. Пусть лучше, как был председателем космоса, так им и остается. А на земле пусть другие люди проблемы решают, земные, а не фантасты.
Через полгода, на следующем отчетном собрании, переизбрали его, конечно... Другого поставили, дагестанца. Тот действительно хорошо работал. А Илье Гребенкину пришлось расстаться и с креслами, и с ковром... А ковром он сильно дорожил, не хотел его отдавать, говорил, что он уже его стал. Но все-таки - отобрали.
И он из студенческого главкома опять простым и знаменитым фантастом стал. Сразу гонору в нем поубавилось. Вот что значит людям посты давать, пусть и общественные. То хоть обычным фантастом был, а то сразу таким инопланетяниным заделался, что своих перестал узнавать. Разве так можно? А если бы его каким партийным начальником сделали в то время, я думаю, он бы нас всех совсем заездил.
Не дай Бог никому быть слишком сытым, богатым и начальником.
Сразу из человека - неизвестно в кого превратишься.
КАМЫШАН ИЗ КАМЫШИНА
У Валентина Камышана много добрых друзей в Москве. Куда он ни поедет, ни пойдет - обязательно с какими-нибудь добрыми людьми познакомится. А в Москве добрых людей - навалом. А уж в Литинституте - особенно. Всякий хороший человек в Литинституте ему друг и приятель. Потому что он сам всем - первый друг. Никогда ничего плохого не сделает - и чай не украдет у товарища, который зазевался, и девушку не уведет, не поманит ее деньгами... А, наоборот, что-нибудь хорошее всегда сделает, банку какую-нибудь в портфеле принесет, а в банке - радость для друга-студента плещется... Когда я узнал, что фамилия у Валентина - Камышан, то сильно она меня заинтересовала. Я подумал, что с такой фамилией он должен быть только из Камышина и больше ниоткуда. "Дай, - думаю, - спрошу... А вдруг угадаю? А ему будет приятно, что я не знал, а точно его родной город назвал". И спросил.
- Ты, Валентин, из Камышина родом?
- Почему это из Камышина? - удивился Валентин.
Я немного растерялся, думал, он сразу кивнет и признается.
- Да-а, - говорю, - фамилия у тебя такая... очень с Камышиным созвучна.
- Нет, я не из Камышина, я из Краснодарского края... - тихо проговорил Валентин и вдруг надулся, обиделся что ли?
- Ладно, - хлопнул я его по плечу, - из краснодарского так из краснодарского... Я вон из Томской области приехал... И тоже ничего, даже хорошо... Откуда ни приехали, отовсюду - хорошо, потому что там - родина.
Так он мне и не признался. А я подумал: "Нет, дорогой друг, ты кого угодно провести сможешь, только не меня. Я-то точно знаю, что ты из Камышина. Меня - не проведешь!" Так и остался я при своем твердом мнении, что Валентин - из Камышина. Только стесняется признаться. А чего стесняться-то? Радоваться надо!
Ходил Валентин всегда неразлучно с портфелем, так же как и Иван Кириллович Чирков, любимый наш преподаватель по физкультуре. Только, в отличие от Ивана Кирилловича, портфель у него был поменьше размером и руку не так сильно оттягивал. И - не мудрено. Валентин-то еще не успел столько добра накопить, сколько Иван Кириллович за жизнь свою удивительную и многотрудную насобирал. Каждому по рангу - и свой портфель со своей жизненной поклажей, добром и добришком.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: