Лёха Андреев - Сядьте на пол

А с другой стороны:

«Самыми крупными по количественному составу в Советской Армии были курсантские взводы в военно-учебных заведениях и особенно в Центрах Подготовки Младших Командиров (неофициальное название — «Сержантская Школа» или «Сержантская Учебка»). Численность учебного взвода курсантов достигала 40–45 человек. Такие взводы неофициально назывались «китайскими»… Необходимость в таком увеличенном штате учебных взводов объяснялась отсеиванием кандидатов в процессе учёбы и кадровой нехваткой в войсках».

Выходит, на размер взвода сильно влияют внешние задачи. Серьёзная боевая цель, автономная работа в условиях враждебного окружения (разведка) требует небольшой и слаженной группы. Слабая внешняя цель, допускающая внутреннюю конкуренцию в достаточно мирном окружении (учебка) — получается большая группа.

Вопрос о том, чем именно занимается коллектив, позволяет объяснить и другие школьные феномены. Помните про девочек-друзей, которые первыми встретили Кита в детском саду, и девочек-провокаторов в школе? Есть исследования [72], согласно которым женщины чаще становятся «внутренними» лидерами коллектива, а мужчины — лидерами «наружными», то есть при столкновении с враждебным внешним окружением. Группа детсада или школьный класс — очень изолированные коллективы, никаких особых столкновений с внешним миром у них нет: поэтому девочки рулят. Это касается и учительского состава: когда учёба предполагала более активное, практическое освоение окружающего мира, учителями были мужчины.

А как насчёт возраста? Почему в классе все должны быть одногодками? Ведь младшие гораздо лучше въезжают в новые знания и умения, когда видят примеры старших — не взрослых, а именно детей на пару-тройку лет старше. Это всё ещё «горизонтальная связь», копирование себе подобных; но при этом разрыв в возрасте ставит планку повыше.

«По дороге с секции Кит спросил, знаю ли я, сколько будет семью семь. Я сказал, что знаю, но предложил ему сказать первым. К моему удивлению, через три минуты он ответил. Правда, первый ответ был неверный, но ещё через минуту он исправился. Он считал в уме! Я предложил ещё пару примеров. Он опять посчитал. "Неужели айкидо раскрывает невиданные математические чакры?" — удивился я.

Через день, когда снова была секция, я понял, в чем дело. В раздевалке после айкидо ребята постарше (третий класс) хвастались, кто лучше знает таблицу умножения. Давали друг другу задания — и моментальные ответы. А мой первоклашка — самый младший в секции. Он ещё не знает, что умножение заучивают по таблице. Он думал, они и вправду так быстро считают. Ну и сам научился умножать в уме». (апрель 2012)

Именно так были устроены дворовые коллективы нашего детства, откуда приходили игры в банки и пробки, велосипедные гонки и техника стрельбы из рогаток… Множество открытых горизонтальных связей, когда со случайным пацаном на улице можно обменяться фантиками, поиграть в футбол — и научиться чему-то новому. Увы, в современном городе эти живые "протоколы случайности" исчезают. Здесь на все случаи жизни — абстрактный сервис-посредник, официальная организация из взросликов, учебное пособие для заданного возраста…

Конечно, у смешанной группы может быть свой минус: если младшие в группе подтягиваются за старшими, то старшие, наоборот, могут скатываться к уровню младших (в поведении как минимум). Очевидно, что старшим просто нужен свой старший — и эту роль может играть взрослый. Но это вовсе не роль школьного учителя, который механически раздаёт всем одинаковые задания.

Итак, вот грубая формула образовательного коллектива. Нужна небольшая группа детей разного возраста и разного пола, перед которой поставлены различные тактические и стратегические задачи — не только внутренние, но и внешние. В этой группе желательно иметь такое распределение ролей, чтобы вместо тупой пузомерки получилась слаженная работа «всего организма» — но при этом каждый получал бы и новые знания, и собственное удовольствие.

Пока я искал такую компанию, оказалось, что она спокойненько растёт буквально под ногами. У меня дома. Хотя не знаю, обязательно ли для такого открытия заводить троих детей. Может быть, кто-то понимает это раньше, а кто-то вообще никогда. Но мне кажется, общая картина схожая. Первый ребёнок — чаще всего собственная проекция родителей; с ним больше смотришь на те вещи, которых тебе самому не хватило в жизни. Второй ребёнок — обратная сторона Луны, взлом шаблонов и понимание родительской диалектики. А третий — удивительный инопланетянин; всё у него выходит само собой, без твоих теорий. Что это, откуда? Наверное, это и есть коллектив. Где трое, там и церковь.

Кажется, очередной переход к своему семейному вышел у автора слишком ловким. Да и сведение всего разнообразия коллективов к одной домашней тройке — не слишком ли просто?

Не слишком. Сложность вообще определяется не количеством элементов, а отношениями между ними. Детям я демонстрирую эту идею с помощью роликов из своей заброшенной диссертации. Игра «Жизнь», классическое увлечение начинающих программистов, в моём случае очень затянулась, превратившись в многолетнее увлечение клеточными автоматами. Представить эту вычислительную среду очень легко: каждая клетка на поле меняет цвет в зависимости от цвета ближайших восьми соседей по некому правилу. В одних случаях это совсем простое правило голосования («стань таким же цветом, как большинство соседей»), в других случаях посложнее («если у клетки ровно три белых соседа, она становится белой; если меньше двух или больше четырёх белых соседей — становится чёрной») — но в любом случае, взаимодействие локальное, только между соседями. Зато на макроуровне, на поле из десяти тысяч таких клеток, шаг за шагом возникают удивительные картины: растут снежинки и дендриты, ходят волны и закручиваются спирали… или ничего не происходит, если правило микровзаимодействия клеток чуть-чуть изменить.

Глядя после таких опытов на человеческое общество, можно заметить, как мало у нас остаётся локальных взаимодействий: естественная самоорганизация коллективов всё чаще заменяется централизованным управлением. В результате большая группа людей, формально объединённых в «организацию», на самом деле представляет собой толпу одиночек, эдакое социальное чудище Франкенштейна, а вовсе не коллектив.

И это хорошо чувствуют те, у кого появились дети. Антисистемные настроения молодых родителей вполне предсказуемы: ну, уж наш-то ребёнок точно не станет роботом на этом конвейере! Лучше мы сами его всему научим. А если детей уже двое-трое, да и ещё друзья с детьми — вот и альтернативный коллектив. Натуральный.