Антон Рундквист - Открывая двери

– М-да, гладко рассказываешь…

– Если не верите, обратитесь к записям на моем компьютере. Там есть все. В том числе там полно свидетельств преступлений Альянса, которые я собирал все эти годы. Вы можете – нет, вы должны забрать эти данные и предать их огласке.

– А почему ты сам этого не сделал до сих пор?

– А кто бы мне поверил? Вы же сами сказали, что я – военный преступник, и я в любом случае останусь таковым в общественном сознании. А вам же как боевому офицеру и герою войны люди могут поверить. Так что забирайте мои записи.

– Попробую угадать: ты отдаешь мне записи, а я тебя отпускаю. Таков твой план?

Доктор Линкс опустил взгляд и едва слышно прошептал:

– Нет, я отдам вам записи, после чего вы меня убьете.

– Кхм… неожиданный поворот.

– Я сделал все что мог, мне пора уйти. Я больше не желаю быть марионеткой в чужих руках. Так что стреляйте.

«Вот черт! – подумал Хэмилл. – Что же делать? С одной стороны, я так долго ждал этого момента, но сейчас, после всего услышанного, я не должен его убивать. Даже если все, что он тут наговорил, ложь, я все равно должен сначала это проверить».

– Я не буду тебя убивать, а передам лучше властям.

– О нет, я не желаю, чтобы надо мной устраивали показательный суд, это будет им только на руку.

– Выбора-то у тебя уже нет.

– Еще как есть! – с этими словами Линкс мгновенно сунул руку во внутренний карман, откуда выхватил пистолет, но капитан оказался быстрее: прогремел выстрел, и доктор Линкс рухнул на пол.

Хэмилл подошел к нему, проверил пульс. Все было кончено. После этого он осмотрел пистолет Линкса, и оказалось, что тот не был даже заряжен.

«Какого черта! Он что, действительно хотел умереть?..»

Затем капитан стал изучать данные на компьютере Линкса. Там действительно обнаружилось много интересной, странной, неожиданной, а подчас и пугающей информации. Хэмилл решил пока не докладывать об этом руководству, а сначала самому во всем разобраться.

Покинув пещеру, капитан направился к тому месту, где оставил свой корабль. Перед тем как взойти на борт, Хэмилл еще раз окинул взглядом окружавший его пейзаж: как же тут все-таки здорово! Хотелось побыть на этой планете чуть-чуть подольше, но задерживаться не следовало, так как, если верить полученным данным, у капитана Хэмилла теперь новое задание и новый противник, значительно превосходящий по влиянию и могуществу старого. Но капитан справится, как и всегда справлялся – ведь у него есть верный друг Энджи, которая рано или поздно поправится, звездолет, голова на плечах и много терпения.

Надпись на двери:

«Тихо! Идет совещание»

За дверью и вправду шло совещание. Один известный голливудский режиссер небезуспешно пытался выбить у продюсеров деньги на новую картину.

– Так о чем же ваш фильм? – спросил Первый Продюсер.

– В первую очередь о простых американских гражданах, которые каждый день сталкиваются с проблемами, но, несмотря на все трудности, справляются с ними и пытаются жить дальше, – не задумываясь, ответил Режиссер.

– Это понятно, – сказал Второй Продюсер, – мы, как известно, других фильмов и не снимаем, но все же хотелось бы узнать какие-то подробности, прежде чем мы выделим вам двести миллионов долларов.

– Конечно-конечно… – Режиссер указал на Сценариста. – Мы с моим старым другом написали невероятный сценарий, который не оставит равнодушным никого.

– Мы бы его почитали, но у нас очень плотный график, – с намеком на сожаление произнес Первый Продюсер. – Но, зная вашу прекрасную репутацию – ведь именно вы подарили нашей студии такие шедевры, как «Дендрарий раннего мелового периода», «Бросить генерала Райана» и тетралогию о приключениях Небраски Джеймса, – мы дадим вам деньги. Итак, вам только надо вкратце пояснить суть вашего нового шедевра и рассказать, чем он отличается от других ваших работ.

– Самое главное, – начал отвечать Режиссер, – это то, что мы нацелены на «Оскар».

При этих словах глаза продюсеров загорелись. Что сказать, миллиардные кассовые сборы – это, конечно, здорово (а если честно, то это чуть ли не единственное, что по-настоящему имеет значение), но для имиджа студии получить «Оскар» было бы очень неплохо.

– Очень интересно, – потирая руки, сказал Первый Продюсер. – И что же, по-вашему, позволит нам претендовать на премию киноакадемии?

– Во-первых, – взял слово Сценарист, – это актуальная история об обычном афроамериканском парне с нетрадиционной ориентацией, больным СПИДом и только что вернувшемся из Ирака, где он потерял обе ноги, и узнавшем, что на родине он теперь никому не нужен. Плюс ко всему на протяжении фильма его преследуют ужасные воспоминания о войне, на которой он потерял всех своих товарищей…

– Достаточно, – прервал его Второй Продюсер. – Я в жизни не слышал более трогательной истории, поэтому мы согласны дать вам деньги на этот фильм и желаем вам удачи.

– Спасибо вам! – поблагодарил Режиссер. – Вы не пожалеете об этом.

Чуть позже Режиссер уже обсуждал детали фильма со своим Ассистентом:

– Это будет грандиозно! – восторгался Режиссер. – На главную роль мы пригласим Уилла Смита; может быть, и ему наконец-то «Оскар» перепадет. А роль его матери будет играть Холли Бери.

– А вам не кажется, что она для этого слишком молода? – усомнился Ассистент.

– Зато она замечательная актриса и зрителям нравится. К тому же сыграла ведь Анджелина Джоли мать Колина Фарелла в «Александре». Так что я никаких проблем здесь не вижу.

С такими аргументами Ассистент спорить не стал.

– А где мы будем снимать? – спросил он.

– По сюжету основное действие происходит в Нью-Йорке, поэтому разумно предположить, что снимать будем в Чикаго.

– Почему в Чикаго? – удивился Ассистент.

– Ты еще так молод и неопытен! Всем ведь известно, что киношный Нью-Йорк совсем не похож на настоящий, а вот Чикаго – похож.

«Век живи – век учись», – подумал Ассистент, открывая сценарий на 92-й странице, и у него снова возник вопрос:

– Здесь у нас есть сцена, где герою кажется, что война пришла в его родной город, что по улицам разъезжают танки и все вокруг взрывается…

– Да, потрясающая будет сцена!

– Так вот, я не совсем понимаю: мы снимаем драму или боевик?

– Наше кино о жизни, сынок, – вздохнув, ответил Режиссер, – а в ней всему найдется место.

– Муниципальные власти могут возражать по поводу военной техники на улицах города…

– Тут сложностей не будет. Фил Брукс, мэр Чикаго, – мой хороший друг, и мы с ним легко договоримся.

– А как будем снимать сцены воспоминания об Ираке?

– В павильоне, на фоне зеленого экрана. Я специально заказал десять тонн искусственного песка за несколько миллионов.