Олег Гонозов - Озабоченная Россия

Но сначала надо проводить в санаторий супругу. Посадить на поезд, поцеловать и помахать рукой.

Кто у меня там в билетных кассах работает? Кажется, Даша…

Семиков был натурой изысканной, утонченной, романтической.

На красивых женщин он не мог надышаться – на свидания всегда приходил с цветами. И не с какими-нибудь там гладиолусами или астрами, а приносил букеты голландских тюльпанов или гербер.

Вот и Наденьке Ветровой он в первую встречу принес пять обернутых в целлофан герберок. Надеялся произвести впечатление, а Наденька вместо того, чтобы поставить цветы в воду, тут же развернула целлофановый пакетик и продемонстрировала ему все имеющиеся недостатки: вставленную в стебли проволоку и намотанный на них для крепости скотч.

Погрустнел Семиков. Сел на кухне и тупо уставился в потолок. А Наденька посмотрела на него и загадочно так говорит:

– Володенька, а у меня на кухне мойка засорилась…

– Позвони завтра в РЭУ – в течение недели как миленькие прочистят.

– Так у меня есть мужчина в доме или нет?

Пришлось Семикову засучивать рукава и лезть под мойку.

Но зато на следующее свидание с учетом высказанных замечаний он пришел с букетом розовых роз! Наденька приняла розы без восторга. Профессионально объяснила Семикову, что он купил цветы явно не первой свежести. Совсем загрустил Семиков, даже по-английски уйти хотел, не прощаясь. Но Наденька ласково увлекла его в ванную – и он обмяк.

– Володенька, – зашептала она, нежно прижимаясь к его щеке. – Любимый мой, посмотри, пожалуйста, что со смесителем случилось…

И снова пришлось Семикову засучивать рукава и вооружаться разводным ключом. Но свое дело он сделал – смеситель отремонтировал. Хотя еще и подумал: а не сменить ли Наденьку Ветрову на Катеньку Солнцеву, учительницу начальных классов, в квартире которой сплошь импортная сантехника?

Но Наденька сама позвонила Семикову:

– Володенька, я по тебе соскучилась! Приезжай! Жду как никогда!

– Неужели унитаз потек? – на всякий случай поинтересовался Семиков.

– Обижаешь!

Семиков купил букет каких-то немыслимо дорогих цветов, названия которых не знала даже сама продавщица. Но ожидаемого эффекта он на Наденьку не произвел.

– Неликвиды! – обронила она, оставив цветы в прихожей.

А сама, повиснув у Семикова на шее, потащила его в спальню. – Любимый, неужели мы сегодня будем вместе?

И в этот самый ответственный момент в квартире, как назло, прорвало батарею отопления.

– Вся надежда только на тебя! – закричала Наденька.

Но Семиков, отстранив ее рукой, нервно направился к выходу:

– Думаешь, раз я работаю сантехником, то уже и не человек, – бросил он от дверей. – Ты глубоко ошибаешься!

– Не меньше, чем ты, любимый! – успела ввернуть Наденька. – Дарить всякий раз цветы работнице цветочного магазина – все равно что хвастаться перед стоматологом гнилыми зубами!

И они расстались.

– Так жить нельзя! – посмотрев на нерадивую мамашу, заговорила председатель комиссии по делам несовершеннолетних Вера Фёдоровна Мамонтова. – Вы хоть представляете, с чем ваша дочь явилась на чествование лучших педагогов района? С разделочной доской из древесно-стружечной плиты! Сделанной собственными руками. Тогда как другие девочки пришли с французской парфюмерией, ноутбуками и мобильными телефонами последнего поколения.

– О каком воспитании девочки может идти речь, если во время проверки её жилищных условий мы обнаружили в квартире совершенно пустой холодильник, – подала голос помощник районного прокурора Бекасова. – Я поддерживаю Веру Фёдоровну: так жить нельзя!

– Да что тут миндальничать: лишить мамашу родительских прав – и дело с концом! – не выдержала депутат областной Думы Наталья Андреевна Свинохвостова. – А девочку, глядишь, удочерят бездетные родители из США.

– Вопрос, который мы сегодня обсуждаем, очень серьёзный, – вмешалась в разговор подполковник полиции Галина Сергеевна Закопаева. – Как мы выяснили, у нерадивой мамаши пятьдесят тысяч рублей долга за квартиру, а от электроэнергии и газа за неуплату они уже отключены! Ольга Николаевна, скажите нам, вы работать собираетесь?

– Я работаю…

– И кем, извините?

– Медсестрой.

– Так в чём же дело? – улыбнулась заслуженный учитель Мамонтова. – Неужели так трудно погасить долги по квартплате? Наталья Андреевна, вот скажите нам, у вас есть долги по квартплате?

– Конечно, нет, – улыбнулась Свинохвостова. – Хотя как депутат областной Думы я получаю каких-то восемьдесят пять тысяч рублей в месяц, вдвое меньше нашего губернатора.

– А вы думаете мы в полиции много получаем? – напомнила о себе подполковник Закопаева. – У меня оклад всего шестьдесят семь тысяч. Выручают выслуга и доплата за должность.

– Делайте выводы, Ольга Николаевна! – констатировала помощник районного прокурора Бекасова. – Я тоже немного получаю, каких-то семьдесят тысяч рублей, взяток не беру, хотя приходится самой оплачивать учёбу дочери в вузе! Сколько у вас выходит?

– Семь восемьсот…

– Тогда возьмите подработку. Выносите утки из-под тяжелобольных. Делайте уколы на дому. В конце концов мойте полы в соседних подъездах.

– Хорошо, – вздохнула медсестра.

А как только на следующий день в стационар попала едва выжившая после ДТП народная избранница Свинохвостова, Ольга Николаевна, не взглянув на калеку, отправилась делать уколы на дому. А когда в реанимацию привезли избитую подростками Закопаеву, побежала мыть подъезд в соседнем доме. Староста обещала полторы тысячи рублей в месяц. Не узнала она и приползшую в приёмный покой на костылях районную прокуроршу Бекасову. Надо было срочно гасить долги по квартплате.

По первому вопросу докладывал Семен Семенович Студень, заместитель генерального директора по кадрам. Тема – серьезнее не бывает: повышение окладов! Жизнь дорожает с каждым месяцем, а оклады в основном производстве не пересматривались лет пять.

– Есть предложение повысить тарифную ставку первого разряда на два процента, – сделав губки бантиком, закончил свою нудную речь Студень.

И вдруг вспомнил кривую улыбку вечно недовольного зарплатой слесаря Дурова из шестого цеха. Демократ, блин! Крикун! Все ему не так, все не эдак, чуть что – в газету пишет, а то и прямо в прокуратуру бежит. Два раза с проверкой на завод приходили! Столько крови испортил, столько здоровья сгубил, что сразу и не выскажешь! И за все это ему зарплату повышать?! Пусть даже на два процента. Чтобы Дуров на каждом углу рассказывал, как он борется за свои права… Да никогда в жизни!

И Семен Семенович добавил: