Сергей Танцура - Рубиновое сердце. Ироничный детектив

– Да как сказать, – совсем тихо ответил Костик. – Не так уж и легко, на самом деле… Вот что, Николай Федорович. С вами очень хотят поговорить люди, которым и принадлежал этот рубин. Надеюсь, вы мне не откажете в такой малости?

– Люди, говоришь… – настало время задуматься Меньшову. Он осмотрел свою разгромленную квартиру, без слов напоминавшую о последнем визите в нее незнакомых «людей», но потом всё же кивнул.

– А, где наша не пропадала! Веди сюда своих людей!..

– Я не барыга, хотя и покупаю краденое, – рассказывал Меньшов через полчаса, сидя на кухне и потягивая – в терапевтических целях – коньяк. – Я – посредник, осуществляющий связь между похитителями и теми, кто хотел бы вернуть похищенную вещь обратно.

– Никогда о таком не слышала, – покачала головой Вероника. Она была собрана и спокойна, хотя подбитый глаз Костика, заплывавший почти таким же роскошным синяком, как и у Николая Федоровича, и расцарапанная щека говорили о том, что всего несколько минут назад спокойной она не была.

– А об «ограблениях века» ты когда-нибудь слышала? – покрутив коньяк в своем бокале и пригубив его, спросил Меньшов. Вероника кивнула.

– А о том, чтобы их раскрывали?

– Н-нет, – запнувшись, неуверенно ответила девушка и, подумав, удивлённо добавила: – Никогда не слышала! Но богатые коллекционеры…

– Такие идиоты, конечно, встречаются, – не дал ей договорить Николай Федорович, – но их крайне мало. Куда чаще в дело вступают такие люди, как я, выкупающие похищенную вещь и возвращающие ее законному владельцу. Скрыть факт похищения бывает уже поздно, а вот факт возвращения – запросто. Что, кстати, большинство владельцев и делает.

– Зачем? – пожал плечами сидевший рядом с Костиком Борис.

– Чтобы обезопасить вернувшуюся вещь от повторных посягательств, – взглянув на бармена с некоторым недоумением – ему самому это казалось само собой разумеющимся – пояснил Меньшов.

– Так, значит, вы сможете договориться о возвращении и моего рубина? – даже не пытаясь скрыть охватившее ее волнение, спросила Вероника. Николай Федорович печально вздохнул.

– Вряд ли. Мне показалось, что эти… люди… не слишком склонны договариваться с кем бы то ни было.

– Как же они вышли на вас?

– Так же, как и вы, – усмехнулся Меньшов. – Их привёл знакомый мне человек – и я поплатился за свою доверчивость.

– Мы их разыщем, – протянув руку через стол, успокаивающе погладил Веронику по плечу Борис. – Славич запомнил номер их тачки, так что никуда они от нас не денутся.

– Ладно, – кивнула, соглашаясь, девушка и вновь взяла свои эмоции под контроль. Немного помолчав, она вернулась к тому вопросу, ради которого, собственно, они и приехали к Меньшову.

– Полгода назад этот, – Вероника подбородком указала на притихшего Костика, – продал вам такой же рубин, какой был у меня. Где он сейчас?

– Вернулся к хозяйке, разумеется! – вскинулся оскорблённый в лучших чувствах Меньшов. – Мне чужого не надо!

– Странно, – потеребила мочку уха Вероника. – Анжела мне об этом ничего не говорила, а я ведь ради нее перетрясла всю Москву, чтобы найти вора.

– Анжела? – удивлённо воззрился на нее Меньшов. – Но хозяйку звали Александра Сергеевна, а не Анжела!

– Вы ничего не путаете? – с сомнением посмотрела на него девушка.

– Да с чего мне путаться-то? – сердито отмахнулся от такого предположения Николай Федорович. – Маразмом я ещё не страдаю. Александра Сергеевна Журавлёва, урождённая Яковлева, пятьдесят девятого года рождения… Я предпочитаю знать, с кем имею дело, – заметив изумлённый взгляд девушки, слегка чопорно заявил Меньшов.

– И адрес её вы, наверное, тоже выяснили? – боясь спугнуть такую удачу, вкрадчиво поинтересовалась Вероника.

– Вообще-то, да, – кивнул, внезапно смутившись, Николай Федорович. – Уж очень эффектная женщина, доложу я вам! Не удержался.

– И где же живёт эта эффектная женщина? – затаив дыхание, спросила Вероника.

– Новорижское шоссе, 28.

– Квартира?

– Это особняк. Очень дорогой особняк, однако! – криво усмехнулся Меньшов, и Костик понял, что надежды посредника сблизиться с его клиенткой натолкнулись на айсберг социального неравенства и пошли ко дну, как «Титаник».

– Поэтому вы ей и поверили? – саркастически фыркнула Вероника, которой не было никакого дела до любовных переживаний сидевшего напротив неё старика. Николай Фёдорович вскинулся, как от удара.

– Обижаете, барышня! Я профессионал, и в моей работе одной веры недостаточно. Я проверил её историю, и она показалась мне достоверной. По крайней мере, некоторые факты ее подтверждали.

– Какие факты?

– Например, то, что рубин достался Журавлёвой по наследству от её бабки. А в сохранившейся описи царской сокровищницы есть упоминание о рубиновой броши в виде сердца работы Карла Болина. 2 2 Карл Эдуард Болин – знаменитый петербургский ювелир середины XIX века

– Причем тут царская сокровищница? – растерянно уставилась на Меньшова Вероника.

– При том, что бабка Александры Сергеевны никто иная, как Великая Княжна Анастасия, младшая дочь царя Николая Второго Романова!

– А разве их… не всех? – после долгого потрясённого молчания рискнул спросить Костик.

– Не всех, – понял его Николай Федорович. – Костей царевны под Екатеринбургом, на месте захоронения царской семьи, так и не нашли, а Александра Сергеевна говорила, что пуля попала прямо в камень, расколов его надвое, и это спасло её бабке жизнь. Что было с нею дальше, Анастасия Николаевна никому не рассказывала, но мне известно, что некая особа, выдававшая себя за княгиню Анастасию, провела в сталинских лагерях более двадцати лет, пока её не признали простой сумасшедшей и не оставили в покое. По времени, вроде бы, всё сходится. Да и рубин, который я получил от тебя, подтверждал этот рассказ – его скол действительно похож на след от пули.

– Офонареть можно, – выдохнул Костик. Вероника обожгла его яростным взглядом и решительно хлопнула ладонью по столу.

– И тем не менее эта ваша… Александра Сергеевна лжёт! Рубины принадлежат нашей семье, передаваясь из поколения в поколение, по крайней мере, лет девяносто!

– А до этого? – прищурившись, посмотрел на неё Меньшов. – Кому принадлежали эти рубины раньше?

Вероника открыла рот – и закрыла, потрясённо уставившись в одну точку.

– В гражданскую… – наконец, с трудом выдавила она. – Отец, когда дарил нам с сестрой камни, говорил, что его прадед, наш с Анжелой прапрадед, привёз их с гражданской войны…

– Вот видите, – кивнул Николай Федорович, мягко улыбнувшись. – Даже это сходится. Один к одному!

– Это ничего не меняет! – вспыхнула, очнувшись, Вероника. – Камни наши, и плевать, кому они принадлежали до этого!