Андрей Буторин - БутАстика (том I)

© Андрей Буторин, 2016

© Андрей Буторин, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мысль сделать сборники моих рассказов появилась у меня давно. Я начал писать фантастику в 90-х годах прошлого века, и, как водится, сначала это были рассказы. Но и позже, когда были написаны и изданы произведения крупной формы, рассказы я тоже вниманием не обделял. Что-то возникало спонтанно, в результате «творческого озарения», что-то писалось для конкурсов, таких как «Рваная грелка», «КолФан» и пр., что-то создавалось специально для журналов и сборников.

Кстати, о журналах и сборниках. В них на сегодняшний день опубликовано более тридцати рассказов. Это такие журналы как «Если», «Техника-молодежи», «Знание-сила: Фантастика», «Юный техник» и другие, менее известные, в том числе и зарубежные. В итоге мои рассказы увидели свет в таких странах как Россия, Великобритания, Канада, Израиль, Латвия, Украина и США.

Однако я не стал делить рассказы для задуманных сборников на те, что уже опубликованы (есть такие, что и не единожды), и на те, что так еще и не видели свет. Не думаю, что факт публикации автоматически делает текст лучше. Мало того, я даже оставил все рассказы в первоначальном виде, без той переработки, что требовали некоторые издания. Единственное, что я позволил себе, это еще раз сделать вычитку и провести минимальную редактуру с позиции моего нынешнего опыта, а также реалий сегодняшнего дня.

Произведения наверняка неравноценны по стилистике, уровню подачи материала, занимательности сюжета и прочим литературным параметрам, ведь писались они в разное время – и когда я еще только начал приобщаться к литературному творчеству, и когда приобрел уже какой-то опыт. Тем не менее, я не стал делить их по признаку новые-старые, потому что все они для меня родные дети, с каждым что-то связано, каждый чему-то меня научил. Не стал я и сортировать их по датам написания, посчитав, что это вовсе не самое главное.

Я провел деление по другому принципу. Хотя все рассказы принадлежат любимому мною жанру фантастике, но тематика у них очень разная; она представляет такие поджанры как фантастика научная, юмористическая, любовная, проза для детей и юношества, мистика-ужасы, сюрреализм… В связи с тем что рассказов накопилось много, порядка восьмидесяти, и все они представляют перечисленные выше направления, я решил сделать объединенный сборник в двух томах, где создал отдельные разделы – каждый по своей тематике. Объединяет их придуманное мною название «БутАстика»; потому что это Буторин Андрей, и потому что это фантастика.

В первом томе «БутАстики» я выношу на суд моих уважаемых читателей рассказы, представляющие поджанры «научная фантастика», «мистика, ужасы» и «юмористическая фантастика».

Возможно, мою научную фантастику следовало назвать «псевдонаучной» или «околонаучной», но это, думаю, было бы ненужным кокетством и рисовкой, а выпендреж я не люблю во всех его проявлениях.

Некоторые рассказы я отнес к поджанрам «мистика» и «ужасы» условно. Условно – потому что в момент написания многих из этих историй я не стремился специально «выписывать» их именно в этих категориях. Я писал то, что казалось мне тогда интересным, что захватило, заставило потянуться «к перу». Но сейчас, перечитывая и классифицируя свои рассказы, именно эти показались мне наиболее близкими к данным поджанрам. Даже если я при этом слегка и ошибся, так ли уж это важно?

Наверное, не все рассказы, которые я отнес к юмористической фантастике, покажутся вам смешными, но я очень надеюсь, что хотя бы один из них заставит вас улыбнуться.

Приятного вам чтения, дорогие друзья! Жду ваших отзывов.

Искренне ваш,

Андрей Буторин

В любом положении есть свои плюсы. Даже в том, что оказался Мьенг. Он сидел в камере смертников и впервые за тридцать шесть лет наслаждался одиночеством.

Мьенг не любил людей. Они отвечали ему взаимностью. Его это не трогало. Но раздражало, когда трогали его. И в том, что убил тех троих, он ничуть не раскаивался. Не надо было его задевать.

Смерть Мьенга не страшила. Тягостным было ее ожидание. Собственную казнь Мьенг относил к событиям достаточно важным, хоть и не из ряда вон выходящим. Людей казнили испокон веков…

…а вот то, что произошло вскоре, относилось именно к той категории. Из ряда вон. Ни одному человеку не предлагали подобного. Он стал первым.

Когда щелкнул замок, Мьенг невольно вздрогнул. Стало трудно дышать, рука потянулась к вороту робы. Сейчас к этому вороту добавят пеньковый воротник. Или из чего там делают веревки для виселиц?.. Ах да, ему же введут яд внутривенно, повешение считается теперь негуманным.

Он поднялся и уже рефлекторно завел за спину руки. Прислушался к чувствам и остался доволен: всплеск эмоций угас. Страха почти не было. Кроме того, что предваряет любую неизвестность. А умирать ему доселе не приходилось.

– Заключенный Мьенг Мьянга? – Лицо охранника казалось ледяной маской, в голосе было не больше тепла. Мьенг хотел ответить: «Нет, Санта Клаус», но сумел побороть раздражение. Близость смерти действовала на нервы сильнее, чем он ожидал. Единственное, что он позволил себе, – назвал полное имя:

– Заключенный Мьенг Кипрус Мьянга.

– На выход.

Мьенгу стало весело. Выход!.. А что? Все верно. Сейчас он выйдет из тюрьмы. И уже никогда в нее не вернется. Во всем есть свои плюсы.

На место казни помещение походило мало. Скорее, это была комната свиданий. Но у Мьенга не было близких, его никто не посещал. Да и применимы ли к смертникам подобные льготы?

По старым фильмам он помнил: перегородка из толстого стекла, два ряда кресел – по ту и эту сторону, переговорные устройства. Правда, теперь стекло заменили силовым полем, звуку оно не препятствует, так что и переговорных гаджетов нет. Остались только кресла. В этой комнате их было три: один для него, два – напротив – для его собеседников. Одного из них он видел, когда его сюда оформляли: неприятный лысеющий тип в сером кителе; какой-то здешний начальник, может, и самый главный. Мьенгу это было неинтересно. Второй – подтянутый, стройный, в строгом костюме. Очень не молод, но выглядит супер. Герой любовной мелодрамы. Дамочки любят таких седовласых, умудренных жизнью красавчиков.