Андрей Мансуров - Ироничная фантастика – 1. Социально-приключенческая фантастика

Поэтому в первую очередь я выпустил буры, и отработав породу вокруг шаровой полости, всё это дело из камня высвободил. Ну, веса в невесомости нет, зато есть куча инерции. Помучился, пока разместился со всей этой ерундой в шлюзовой.

А кроме шарика-то этого с его начинкой, ничего путного и не обнаружилось на камушке.

Позже я осмотрел там всё – полный ноль, как будто кто специально эту штуковину спрятал на затерянном в пространстве космическом теле, а оно возьми да тресни. Ну, или получило как следует от какой-нибудь блуждающей кометы. Или астероида.

Хотя тогда мне такой расклад был очень даже в тему: страсть как люблю зарытые клады, и вообще, всё, что можно продать! Да подороже! И тогда уже – на пенсию!

Впрочем, кому я голову морочу. Стоит заикнуться – хихикает даже Мать…

Вот, сопя и вожделея, затащил я эту метровую сферу в лабораторию. Конечно, после «карантинных процедур» в тамбуре. Если есть какие известные-неизвестные бациллы, или космические споры, за пару минут все сдохнут. От жёстких излучений и разных страшных химикатов, которыми каждый скраппер оснащён, словно химический завод.

А меня скафандр защищает.

Ладно, продезинфицировались.

Вылезаю из экзоскелета, потом и из скафандра. Нюхаю эту штуку. Ого! Пахнет!

Мы, скрапперы, завсегда любим что новое – смотреть, щупать и нюхать. Так вот – такого запаха я уж точно до этого не нюхал. Ткнул туда газоанализатор, и всё прочее. Говорю:

– Мать! Проведи, пожалуйста, полное обследование. Такой дряни мы, вроде, ещё не находили… Я пока помоюсь. – и пошёл себе в душевую.

Скафандр, конечно, у меня хороший, только вот комплекс у меня: всё кажется, что там жутко воняет.

Мочой и п о том. Не говоря уже о прочих выделениях человеческого организма. Мать утверждает, что всё стерильно и антисептично, но мне всё равно кажется… Что лучше лишний раз помыться.

Чтобы мыться, да и вообще жить поудобней, гравитацию я держу на ноль девять «Ж». Так и от атрофии мышц подстрахуешься, и напрягаться особо не надо. (Зато уж когда тренируюсь – ставлю наоборот: на один и два! А когда особенно серд и т на себя, болвана любимого – и на один и четыре…)

Когда я через полчаса, чистый и ароматный, зашёл в лабораторию, всё уже было готово.

Мать разъясняет, как по полкам раскладывает:

– Покрытие объекта толщиной от десяти до тридцати сантиметров. Поглощение всех видов излучения практически стопроцентное. Если бы не отверстие на передней части, проделанное, вероятней всего, небольшим метеоритом, найти объект имеющимися на корабле сенсорами было бы абсолютно невозможно. – а я как раз осматривал это самое отверстие.

Точно, сорвало с ящика всю переднюю обивку, или там, изоляцию, и видно наружную стенку.

– Передняя стенка изготовлена из сплава карбида вольфрама и ниобия с включением двух неизвестных мне металлов. Вскрыть возможно. Однако одних алмазных резаков может и не хватить, и рекомендую применить сапфировый лазер. По моим данным, прочность по шкале Мооса: девять целых шестьдесят три сотых, так что его «щадящего» режима должно хватить. Да и воздух в «Лебеде» сильно не нагреем.

Мать у меня всё-таки молодец. Сразу зрит в корень – конечно, я буду эту штуку вскрывать! Впрочем… Вначале хорошо бы…

– Мать! Можно ли удалить внешнее изоляционное покрытие так, чтобы как можно меньше его повредить? Оно-то не слишком прочное?

– Прочность экранирующего слоя менее двух целых и тридцати восьми сотых. Удалить его сейчас?

– Да. – на то, чтобы тремя манипуляторами и четырьмя виброножами аккуратно, цельными долями, срезать все оставшиеся стороны экрана, ушло минуты полторы.

И вот этот ящик передо мной.

Примерно полметра на полметра на полметра. Куб, стало быть.

Я обошёл вокруг. Ничего необычного – металл казался похожим на серебро. Матовый. Интересно, сколько лет эта штука скиталась по просторам Вселенной, пока не попала ко мне на растерзание? Впрочем…

В такой ситуации каждый скраппер больше всего боится, что всё может случиться с точностью до наоборот. Как не вспомнить хотя бы того же Пита…

Но – говорю же, трусов у нас нет. Впрочем, и бесшабашных дурачков тоже. Не выживают.

Попинал я кубик ногой. Звук глухой. Спрашиваю:

– Сколько ему лет?

– Определить невозможно. – мне послышался в голосе Матери раздражающий смешок. Она у меня, вообще-то, врать не обучена, и издеваться, вроде, тоже, так что всё, что мне кажется иногда – это последствия слишком долгого одиночества. Ну, или общения с компьютером и Роботихой.

– Почему? – спрашиваю очень вежливо.

– Нет образца.

– Ну так отбери. Прямо сейчас! – я уже начал грозно хмуриться.

– Значит, ты отменяешь приказ «не вонять мне тут горелым карборундом»?

– Мать… Твою… Да, отменяю!..

Мать выдвинула ещё пару манипуляторов, алмазно-корундовый диск завращался как бешенный, и в подставленную кювету полетели искры и частицы. И диска и ящика.

Кювету Мать засунула в брюхо шкафа-универсального анализатора – там и микроскоп, и хроматограф, и масс-спектрометр, и всё прочее «мирно сосуществует». Хотя не поручусь, что когда я отворачиваюсь, все эти продвинутые и очень умные приборы не дерутся друг с другом, словно дикие коты. Иначе как объяснить, что почти каждый рейс приходится всё это добро перенастраивать?!

– Возраст определить не удалось. – говорит после пяти минут эта юмористка. – Воздействие внешних и собственных разрушающих факторов абсолютно не поддаётся анализу. Материал слишком прочен, радионуклидов нет вообще, и ни с чем таким прежде я не встречалась.

Умеет же она вызвать раздражение, когда хочет… Ладно, попробуем с другого бока:

– Определи тогда возраст чехла.

– Пыталась. Результат тот же.

– Ах так… Ну, а возраст вмещающей породы? Скалы и… бетона?

– Возраст скалы: от семи до шести с половиной миллиардов лет. Бетона: от четырёх – до трёх с половиной. Миллиардов. Удар метеорита, вскрывшего полость, произошёл не позднее двух миллионов лет назад. – нет, мне показалось, как всегда. Мать абсолютно спокойна и равнодушна.

– Выходит, этой штуковине никак не меньше четырёх миллиардов лет?

– Да. – вреднюха она у меня всё-таки. С ней не поспоришь, и на неё не поворчишь. Молчит, когда знает, что лучше не раздражать меня. Впрочем, я уже обдумывал, как продам чёртов «уникальный» металл доктору Натану Гроссману из Массачусетского технологического. Такое тоже потянет тысяч на тридцать, не меньше. Сбагривать и то и другое воякам, было бы, конечно, слишком глупо, хотя они и дали бы побольше. Нет, обычаи надо уважать – не больше одной игрушки в одни руки!..

– Можешь вскрыть чёртов ящик?

– Да. Вероятно, на это уйдёт около часа.