Андрей Мансуров - Ироничная фантастика – 2. Социально-приключенческая фантастика

Ага, вот и Матери тоже смешно. Она-то меня знает, как облупленного.

Так уж устроен наш брат скраппер – сюда «правильные» и последовательные люди, вроде бухгалтеров, или офис-менеджеров, не идут. А идут те, кто вечно чего-то ищет…

Куш?

Думаю, вряд ли. Ведь скольких я знаю, кроме нас с Матерью, удачливых (тьфу-тьфу!), и уже обеспеченных, но… Неуспокоенных. Кто до самой смерти всё носился по Космосу, совался куда можно, и куда нельзя, искал, искал…

Хотите – назовите это Зудом. Да, точно: вечный Зуд в… Ну, где положено!

И, разумеется, иногда наша деятельность связана с известным (а зачастую – неизвестным!) риском. Сколько скрапперов и их кораблей носятся по Вселенной, взорванные и распылённые на кусочки не крупней манной крупы тем, что они нашли! И притащили на корабль, не озаботившись как следует убедиться, что это дело – безопасно всегда . А не только, когда лежит себе там, где его нашли, и ждёт, и призывно-заманчиво искрится ксеноморфной привлекательностью…

Ох, что-то я разошёлся не на шутку! Видать, виновата вот эта самая, последняя, находка.

Вот и потянуло на философию, да «ретроспективу».

К делу.

Мы с Матерью себя любим и ценим, как я уже говорил. Оборудование – лучшее из всего, что можно купить за Деньги.

Этот корабль засёк, однако, самый банальный металлодетектор.

Хорошо, что мы уже гасили скорость, а то пришлось бы возвращаться на пару сотен миллионов миль. Да и так пришлось делать сложные манёвры, и облетать этого малыша со всех сторон, а то – мало ли… Стрельнёт чем!

Вон, мои противометеоритные пушки: никого не спрашивают, а сразу палят во всё, что по их мнению, «плохо летит». Ну и правильно – не бубнить же каждый раз:

– «Капитан! К кораблю приближается опасный объект! Прикажете уничтожить?»

Если бы они так делали, беднягу «Лебедя» – это наш с Матерью Корабль – ещё те же тридцать с лишним лет назад разнесло по всей Вселенной на кусочки не крупнее конфетти.

Так что сближались безопасным курсом, и потихоньку. Но никто в нас не выпалил, хотя на защитные экраны я пустил почти половину мощности третьего реактора. И вот мы зависли на параллельном курсе, в какой-то миле от «объекта».

Мать послала зонд, чтобы он дополнил нашу картину с наружных видеомониторов ещё и изображением со стороны носа, кормы, и другого бока кораблика.

Ничего себе картина. То есть, вполне мирная.

– Ну, – говорю, – Мать… Выкладывай.

Мать у меня вежливая, тактичная и давно меня знает. Вот она и говорит:

– Ты, разумеется, уже и сам обо всём догадался. Крохотное водоизмещение и весь крайне примитивный наружный дизайн говорят о том, что это – спасательная капсула. Точный возраст назову, только когда отберу пробы. По косвенным же признакам могу сообщить лишь, что этой капсуле не менее пятидесяти тысяч лет, и сделана она для существ, если и отличающихся от людей, то весьма незначительно.

Зная твои привычки, сразу скажу: санобработка тебе после её посещения предстоит усиленная.

Поскольку единственные организмы, которые могли там уцелеть, это крайне стойкие и живучие споры неизвестных мне бактерий и вирусов, специализирующиеся как раз на гуманоидах. К тому же наверняка мутировавшие, и очень агрессивные… Буду убивать их жёстким излучением.

Так и знай: вовнутрь не впущу, пока не буду полностью удовлетворена.

– Вот спасибо, – говорю, – Можешь же, когда захочешь, вселить оптимизм, и веру в светлое будущее в душу беспечного искателя сокровищ и ловца приключений на свою …опу. Готовь челнок.

– Давно он готов. – и точно, я слышал, как ещё час назад, когда она только сказала об «объекте», её манипуляторы в трюме чего-то таскали и чем-то громыхали. Отлично. Ну, я же говорил – понимаем друг друга с полуслова… И иногда даже вообще без слов.

Челнок мой прошёл, как и корабль, огни и воды. Так что оружия на борту чуть ли не больше, чем, к примеру, на Линкоре Флота. Я же говорю: более мнительных, завистливых, и одержимых коллекционерской страстью к разным смертоносным железкам, парней, чем нормальные скрапперы, в Космосе нет.

Подлетаю, причаливаю. Одеваю скафандр и экзоскелет, выплываю наружу.

Шлюз спасательной капсулы, само-собой, не действует. Хорошо, что я «посадил» челнок (если можно так назвать закрепление магнитными захватами на скорлупке, которая в пять раз меньше моего, приземлявшегося на тысячах больших и малых небесных тел, агрегата!) прямо рядом со шлюзом. Мать озаботилась залезть манипуляторами, которых у неё натыкано и внутри, и снаружи челнока, в распределительный щиток капсулы. Всё там обследовала. Подала питание на борт.

Однако ничего не случилось. Чёртовы механизмы совершенно заклинило. Ещё бы: за пятьдесят-то тысяч лет любая смазка превратится в камень, да и сервомоторы сгниют!

Пришлось применить всё тот же экзоскелет, и вскрыть наружный люк силой. После чего сразу выяснилось, что в нём, в экзоскелете то есть, я в крохотную шлюзовую камеру не пролезу.

Ах вы так со мной!.. Чего я мучаюсь, у меня же есть…

Мать установила вокруг отверстия шлюза герметичную палатку (Ну как – палатку. Здоровенная пластиковая ёмкость, формой похожая на эскимосское иглу, и диаметром метров пять.).

Чтобы, значит, уж наверняка не повредить тому, что внутри, при разгерметизации.

Открыв внутренний люк с помощью дроида, Мать любезно сообщила, что «воздуха, пригодного для дыхания» внутри нет. Да и вообще воздуха нет. Улетучился, стало быть, через сдохшие прокладки, и дырки от микрометеоритов.

Чего я, спрашивается, с этой палаткой мучился…

Приказал сложить её и убрать обратно.

– Давай, вдвигай туда чёртову камеру!

Осмотрев то, что передал монитор, я треснул себя по шлему скафандра перчаткой. (Блин! Каждый раз попадаюсь на это, когда хочу почесать в затылке!) Да, печально.

Собственно, именно это Мать и предсказывала. А теперь придётся лезть внутрь, чтобы, так сказать, воочию…

Десять гибернаторов, или капсул для гиперсна, сразу сказали мне о многом.

Во-первых, если кто и построил эту спасательную шлюпку, сделано это было до открытия ими гиперпривода. Просто жутко представить, сколько же этим беднягам приходилось спать – при досветовых-то скоростях! Вот это настойчивость! Ну, и смелость. Или – безрассудство. Это – как посмотреть: даже когда у нас эту технологию, как говорится, «вылизали», шансы проснуться… э-э… умственно полноценным, были примерно двадцать к одному. (Ну, в смысле, на девятнадцать, благополучно всё о прошлой жизни помнивших, приходился один… Временно потерянный для Общества, назовём это так!)

Как говаривали древние поэты – «Безумству храбрых поём мы песню…». Всё хорошо. Но ключевое слово всё же – Безумству.