Евгений Гончаров - Парусник Маака. Повесть – ретроспектива

© Евгений Гончаров, 2017

ISBN 978-5-4483-8266-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

После развода с женой и раздела нашей трехкомнатной квартиры мне досталась однушка в двухэтажном доме послевоенной постройки. Скрипучая деревянная лестница, площадка на три квартиры, высокие потолки и комната в два окна, с тесной кухонькой и совмещенным с ванной унитазом – общей площадью 30 квадратов. Да, забыл, еще ветхий балкон, на который страшно выйти без парашюта.

Расставив привезенный скарб и подключив Интернет, я отправился искать старшего дома, чтобы узнать, который из подвальных чуланов мой. Моя кладовка была первый от входа налево. Прежде чем занести туда сетку картошки и картонную коробку с луком, мне предстояло освободить чулан от хлама, оставшегося от старых хозяев.

К моей радости, наследства было немного, да и то оказалось не совсем бесполезным.

Ну, кто сейчас выбрасывает на мусорную площадку старый венский стул, который после несложной реставрации может стать украшением квартиры в стиле ретро. В фанерном футляре я обнаружил ручную швейную машинку Подольского завода, производства 1963 года – вещь вполне антикварную, и достойную того, чтобы стоять в моей квартире на почетном месте.

Годовые комплекты журнала «Коммунист» застойного брежневского периода интереса для меня не представляли, и были вынесены на свалку истории. Затем на мусорную площадку, по той же причине, последовали собрания сочинений лауреатов Сталинских и Ленинских премий, Героев Социалистического Труда Айтмата Чингизова и Турсуна Мирзо-заде. Свернутый рулоном узбекский ковер и неполный чехословацкий хрустальный сервиз также пошли на вынос.

В тусклом свете 20-ваттной лампочки накаливания под раздачу чуть не попала и старая тетрадь в коленкоровом переплете. Только выйдя из подвала на свет дня, я рассмотрел, что было в этой общей тетради. Я увидел записи, сделанные чернильным пером – каллиграфическим почерком, с наклоном и нажимом. Но главное, с архаическими «ѣ», «і» и твердыми знаками в конце слов.

Вечером, поставив на вертушку винил и поудобней улегшись на диване, я открыл старую тетрадь. Чтение захватило меня с первых строчек.

Это была рабочая тетрадь благовещенского журналиста, жившего во второй половине XIX века. Звали-величали его Дмитрием Макухиным, и был он штатным автором в еженедельном литературно-сатирическом издании «Амурский ротан», почившего в бозе, не успев родиться на божий свет (увы, бывает и так, когда речь идет о газете или журнале). Чтобы не испортить неподражаемого стиля Дмитрия Макухина, я публикую его тетрадь полностью, но с изменениями, выражающимися во вставке слов и целых предложений, утраченных в тех местах, где листы были попорчены мышами. А поскольку многие поколения мелких грызунов постарались на славу, за достоверность этой перепечатки я могу ручаться лишь на 85 процентов. Как говорится, слава Гуглу и Википедии!

Когда в Благовещенск из Петербурга была доставлен новый журнал «Ревизор», я обратил внимание на статейки, напечатанные в разделе «Фельетоны». Критическое содержание и саркастический тон этих заметок, авторы которых скрывались за подписями Старый брюзга, Недовольный ворчун, Язва московская и прочими подобными, подвигли меня на подражание. Озарённый вдохновением, я в один присест написал свой первый фельетон.

НЕ ОБМАНЕШЬ – НЕ ПРОДАШЬ

Земля амурская слухом полнится, что в Благовещенске есть чиновники и купцы, взявшие себе девизом русскую народную присказку «Рука руку моет, вор вора кроет». Вдвоем можно добиться того, чего одному не удаётся. И хорошо, если такой дружеский союз заключен во благо себе и обществу. А если во благо себе, но во вред обществу? Увы, бывает и так.

В Благовещенске за такими примерами далеко ходить не надо. Вот последний случай, живо обсуждаемый во всех домах и присутственных местах.

Скоро будет год, как в городе существует Дом призрения престарелых и увечных отставных нижних чинов. Сие заведение находится под покровительством городского головы, благотворителями и жертвователями его являются уважаемые граждане города.

Заглянем же в столовую этой богадельни и посмотрим, что там варится в котле для призираемых инвалидов.

Вот в бочках соленая кета, а вот в мешках просяная крупа. Согласно записям в амбарной книге, кета эта последнего улова, а просо привезено из-под китайского города Гирина. Но что мы видим при ближайшем рассмотрении? Кета в бочках заветрена и с неприятным душком. Просяная крупа мелкая и засоренная отходами молотьбы. В лабазах Благовещенска ходят слухи, что это вовсе и не кета, а горбуша, и хранится она уже, самое малое, три года, а просяная крупа самого низкого сорта куплена здесь же неподалеку – у зазейских маньчжуров.

Кто же поставщик залежалых и скверного качества продуктов? Купец второй гильдии Яков Фролович Кузеванов, пять лет назад начинавший с лоточной торговли снедью и шинкарства (незаконное изготовление, хранение и торговля спиртными напитками). А кто принимал и оплачивал эти поставки? Чиновник А. из канцелярии при городском голове. Плохо верится, что здесь не обошлось без подкупа должностного лица.

Что же это выходит?! На сиротский стол попали некачественные продукты, за которые еще и заплачено втридорога! А нажились бессовестный купчишко и жадный крючкотвор.

Заглянем в большой энциклопедический словарь Konversations-Lexikon и найдем там подходящее к этому случаю слово korruption, в переводе с немецкого языка означающее: подкуп, порча, продажность и разложение.

На вопрос: «Куда мы катимся?», есть только один ответ: «Мы катимся в пропасть!».

P. S.

Кстати, обозначенный купец является и поставщиком интендантской службы Благовещенского гарнизона. Что в котле у наших доблестных воинов?

Запечатав свой фельетон в конверт, я отправил его в редакцию журнала «Ревизор». С очередной доставкой почты из Петербурга пришел последний нумер сего издания, в котором я, к своей неописуемой радости, обнаружил произведение, вышедшее из-под моего пера.

Окрыленный успехом, в тот же вечер я написал фельетон в стихах.

ПОЧЕМУ МУКА СТОИТ 5 РУБЛЕЙ 1