Андрей Ра - Демитрикая. I

Теперь мы были оба безоружны, однако гоблин, не замечая боли, прыгнул на меня. Под тяжестью его веса я свалился, а враг принялся душить меня. Я нанес ему пару ударов в рыло, но он их даже не заметил, а я меж тем начал задыхаться, ещё немного и он мне гортань проломит. Мозг взорвался, судорожно ища выход, в глазах поплыло. Нож. Моя последняя надежда – это мой нож, который я всегда носил на поясе, прикрывая его одеждой, дабы менты не привязались. По привычке я уже с ним не расстаюсь и даже сейчас он у меня с собой, из последних сил я потянулся к ремню и, выхватив нож, направил его в горло противника. В глазах гоблина застыло изумление и лютая ненависть, когда нож пронзил ему горловину. Скинув побыстрей тело, я вскочил, схватив топор, что был рядом, и огляделся. Живых врагов в наличии не было.

Это хорошо, ибо топор я как оружие не воспринимаю, и орудовать им не умею. Топор нужен, чтоб дрова рубить ведь.

– Неплохо, – проговорила Эммилия, подходя ко мне. – Держи, умойся – у гоблинов кровь ядовитая.

Она естественно со всеми своими врагами тоже справилась и даже не запыхалась, вот блин.

Я взял у нее бурдюк и принялся смывать с себя кровь последнего гоблина: тот поток, что хлынул из его горла, заляпал меня всего. Умываясь, я краем глаза заметил какое-то движение у кустов: лучник. Думать было некогда. Никогда не болел благородством, но всё же я плечом толкнул Эммилию в сторону и приготовился сам отпрыгнуть, но не успел. Стрела вонзилась мне в грудь, а может и в сердце, да какая разница я уже труп, в глазах резко потемнело, и я свалился на землю.

Гоблин, терпя жуткую боль в поджаренной ноге, подполз к своему сгоревшему приятелю и взял его лук. Тетива цела, удача. Посмотрев туда, где только что был бой, он узрел вампиршу, главного врага. Хоть им и приказывали её не убивать, но она убила всех, кого он знал, особого горя в этом не было, но он, судя по всему тоже не жилец, хотя бы её с собой заберёт. Напрягая помутившееся зрение, гоблин, наконец, прицелился и отпустил тетиву.

– Проклятье! – прошипел он, увидев, что промахнулся, и сразу же взвыл от боли – выпушенный вампиршей огромный огненный шар испепелил его дотла.

Испепелив гоблина, Эммилия присела от резкой усталости, которая тяжёлым грузом свалилась ей на плечи, и сжала в кулаке амулет, что висел у неё на шее, «слезинка» – этот амулет ей подарила Тамика, императрица вампиров. Амулет содержал в себе большие силы. Они прогорают быстро если их использовать, если же нет, то можно продержаться весьма долго. Она принялась черпать из него силу, магия значительно её ослабила. Слезинка, выполнив своё предназначение, треснула. Эммилия сосредоточилась и, закрыв глаза, глубоко вздохнула и мысленно настроилась на поиск жизни. Открыв глаза, она принялась тщательно осматривать окрестности. Никакой жизни она ни видела значит все враги мертвы. Что же касалось тех, кто им не был враждебен, в проклятых холмах никто не живет. Даже животные и птицы стороной обходят эти жуткие места.

Она посмотрела на истекающее кровью тело её нового смертного друга, который за последний час дважды спас ей жизнь, несмотря на то, что смертный, в нем еще тлел маленький огонёк жизни. Эммилия небрежно вырвала стрелу из его груди е особо заботясь о дальнейших повреждениях. Стрела вошла почти в сердце, чуть выше – и всё. Хлынувший пульсирующий поток крови со сладким запахом мгновенно защекотал ей ноздри. Вампирше с трудом удалось сдержать себя, чтобы не вцепиться в горло мгновенно.

– Нет. Ты будешь жить! – произнесла она ему.

Эта фраза эхом разлетелась в пустотах души вампирши, пробуждая старые воспоминания.

Зубы сразу свело, и они немного удлинились, и глубоко вдохнув чудесный аромат свежей жизни, Эммилия медленно прокусила ему шею. В рот ей потекла тёплая, слегка солоноватая, с металлическим привкусом кровь. Она сосредоточилась и направила свою энергию, частичку себя в душу Алказара. Эм сделала два небольших глотка и с трудом оторвалась от его шеи, ведь кровь так возбуждала, будоражила и опьяняла особенно после битвы. И магическое истощение тоже давило на неё, ведь силы подчерпнутые в слезинке уже прогорали. Было в его крови что-то сильное, древнее, обжигающие и до боли знакомое, но вампирша не могла вспомнить, что именно. Вылив всю воду из чьего-то бурдюка себе на голову, Эммилия слегка протрезвела, жажда крови утихла, после, порезав себе запястье, выжала несколько капель в рот Алказару. Теперь он умрёт как человек, и возродится как дитя ночи, что ж это её дар ему большего она сделать не могла.

– Теперь ты будешь жить, но за мной еще один долг, – произнесла Эммилия, взваливая на себя тело Алказара.

И поспешно пошла в сторону пещеры, где когда-то находился портал – к её убежищу, там она часто бывала в своё свободное время. Только там она могла предаться без опаски воспоминаниям и эмоциям, что накопились у неё.

– Надо спешить обращение в вампира проходит в среднем за час, а солнце сядет минимум через три, и тогда все её усилия будут напрасны, – подумала она.

Сильный, однако же, этот смертный, он должен был умереть и стать вампиром ещё час назад, но он был еще жив. Какая воля и стремление жить. Чем больше он будет сопротивляться, тем больнее ему будет. Эммилия подошла к телу своего друга и проверила его пульс. Тихий, но всё же есть. Алказар лежал на спине без сознания, но постоянно бредил, конечно, сейчас у него вся его и её жизнь пролетает в сознании, и он чувствует все, что испытывала она, и он тоже – с самого рождения и по ту самую минуту, когда он умрёт. Не особо завидное положение, не каждый это может выдержать или сохранить свой рассудок в более-менее здравом уме. Но всё же он цеплялся за жизнь весьма яро, что-то не позволяло ему уйти. Эмилия положила руку ему на лоб и попыталась определить источник этого фактора выживания, но в ментальной магии она была профаном. Хотя ответ был и очевиден, его воспоминания причиняют ему столько боли, в частности эмоциональной. Воспоминания были свежими, произошло в его жизни что-то, что не давало ему уйти из этой жизни. Не давало сделать выбор, уйти за грань, ведь инстинкт самосохранения не знал, что это не убьёт его. По крайней мере совсем. Вампирша сосредоточилась и установила ментальный блок на эти воспоминания. Алказар сразу же успокоился и его сердце стало заглушать свой стук.

Теперь осталось только подождать его пробуждения, ведь его кровь была такой насыщенной, полной жизненной силы и что-то еще в ней присутствовало, что-то знакомое и в то же время забытое, а самое главное – кровь была пуста на информацию. Абсолютная пустота, если у некоторых из крови можно вытащить, различные знания, обрывки памяти или хаос того, что он видел, у её нового подопечного ничего этого не было, абсолютно ничего, словно его и никогда не существовало, это пугало и в то же время привлекало. Может он действительно из другого мира, возможно даже того самого, что пропитан грязью, кровью и всеми пороками, существующими на данный момент.