Роман Бердов - На перепутье двух веков. Сборник стихотворений

11.08.1998г.

Шум и толчея перрона.
Холод. Утренний туман.
Свет плацкартного вагона.
Чая крепкого стакан.
За окошком пролетают
Фонари. Как много их!
В путь неблизкий провожают
Люди близких и родных.

На земле нет лучше места,
Чем родная сторона.
Там, где ждёт тебя невеста
Или верная жена.
Скорый поезд мчится, мчится,
И меня уносит вдаль.
Память вновь ко мне стучится —
Прошлого немножко жаль.

Там картишки взяли в руки,
Здесь – приёмник для души.
Куртки, пиджаки и брюки
Обсуждают торгаши.
Кто постели покупает,
Кто-то рвётся в туалет,
Кто в одежде засыпает:
Денег на постели нет.
Кто печалится устало —
Прошлого растаял след.
Рельсы вдаль бегут по шпалам,
И в вагоне гасят свет.

29.08.1998г.

Зачем покинул отчий дом?
Зачем опять куда-то еду?
Зачем я мчу по белу свету,
Вздыхая в тамбуре пустом?
В вагоне нет свободных мест.
И так вся жизнь летит по кругу.
И, словно преданному другу,
Мне руку тянет машинист.

А скорый поезд всё летит,
И все уснули до рассвета,
Лишь проводник седой смолит.
За сигаретой, сигарета.
А скорый поезд мчится вдаль,
Вперёд летит неумолимо.
Так пролетают годы мимо —
Лишь на душе тоска, печаль.

Давно он дома не бывал,
Ведь отчий дом всегда милее.
Но стук колёс теперь роднее,
И скорый поезд домом стал.
Так непривычна тишина,
Тепло домашнего уюта.
За сотни вёрст, вдали отсюда
Там где-то дети и жена.

Но скорый поезд всё летит.
Всё дальше, дальше край родимый.
И проводник, судьбой гонимый,
В вагоне курит и грустит.
А скорый поезд день за днём
Всегда спешит, куда-то мчится —
И проводник, и проводница
Вновь покидают отчий дом.

Мелькают сёла, города.
Он повидал уж их немало.
И начинается с вокзала
Нормальный город завсегда.
Коль городишко небольшой,
То и вокзал обычно скромный,
Зато красивый и огромный,
Коль город – центр областной.

А скорый поезд всё стучит,
Всё в города летит большие.
Но сердцу все они – чужие,
И сердце стонет и болит.
А скорый поезд всё равно
Летит и ходу не сбавляет,
Лишь проводник с тоской взирает
В полуоткрытое окно.

И лишь по рельсам дробный стук.
В вагонном тамбуре прохлада.
А больше – ничего не надо,
Но, наконец-то, всё же вдруг
Блеснет вдали родной перрон —
Усталый поезд ход сбавляет,
Гудок протяжный испускает.
И остановится вагон…

12.09.1998г.

Коммунальная квартира —
Это словно теремок:
Там от кухни до сортира
Слышен топот чьих-то ног.
Там лягушка, там квакушка
Восседает у окна
(то беззубая старушка,
Дяди Витина жена).
Дядя Витя – наш герой,
У него губа с дырой,
Месяцами не выходит
Из запоя, боже мой!
Где же взять здоровья столько,
Чтоб такое учудить:
Целый месяц чтобы только
Беспробудно водку пить?!
Там, направо, Василиса,
Слева – Ванька-дурачок.
Да, жена его актриса,
Но Ванюше невдомёк.
Он – олень златые роги,
Ведь евонная жена
Отдавалась очень многим,
И супругу не верна.
Был у нас Кощей бессмертный,
Не любил он детвору
(Сам он тоже был бездетный).
Съездил на теле игру,
Там он выиграл машину —
Он у нас везунчик был —
Жалко, скоро мир покинул,
Полмашины не пропил.
Есть там скатерть-самобранка
У соседа одного,
Ведь жена – официантка,
Понимаешь, брат, чего?
Доставал он нам, что хочешь,
Он имел авторитет.
А теперь над ним хохочешь
Дефицита нынче нет!
Деньги б были —
Всё б купили,
Только где же денег взять?
На работе уж забыли,
Как зарплату выдавать.
В магазине, как в музее,
Пред кусачею ценой
Постояли, поглазели
И пошли ни с чем домой.
Там за стеночкой ютится
Одинокая вдова.
Слышь, сама императрица
Знать при ней была жива!
Ей годков, наверно, двести
Или более чуть-чуть.
Всё молчит, сидит на месте,
Собираясь в смертный путь.
Так у этой вот старушки,
Где-то на лесной опушке
Златы ядра от царь-пушки
При царе запрятал зять.
Мы, конечно, всё изрыли,
Все болота исходили,
Только золотые ядра
Не могли никак сыскать.
Может, это всё, конечно,
Абсолютная брехня.
На планете всё не вечно.
Что ж касается меня:
Так я этому не верю.
Если б были ядра те,
Их давно бы уж пропили
По Российской простоте.
Ведь пропили же Аляску,
Прогуляли руднички,
Закатили свистопляску
Эскимосы-дурачки.
Чукчи нынче на Чукотке
Им завидуют теперь,
Хоть у них там больше водки
И крупнее дикий зверь.
Чу, поэт опять кропает
Захудалые стишки,
А Федот опять таскает
Здоровенные мешки.
Он картошечку ворует
На колхозных на полях.
После ею же торгует,
За неё берёт в рублях.
Вроде, мы живём в России,
Только доллары в руке.
Рассуждаем о насилье
На английском языке,
А свою родну валюту,
Равно как и свой язык,
Не колеблясь ни минуту
Забываем в тот же миг.
Там скрипач за стенкой, стерва,
Мозги сверлит каждый день!
А к соседке, что налево,
Ходят все, кому ни лень.
Там на кухне раздаётся
Трёхэтажный громкий мат,
А Федот, когда напьётся,
Шарит девок, всех подряд.
Слышь, приятель, не стесняйся,
Заходи на огонёк.
За столом располагайся,
Пей из блюдечка чаёк.
Правда, здесь удобств немного,
Здесь народу до хрена:
Тридцать комнаток убогих,
А уборная одна…

11.02.1999г.

По бескрайнему русскому полю,
Там, где песни поют соловьи,
Гулевали привольные кони
По раздолию русской земли.
Конь летит, конь летит, златогривый,
А за ним кобылица спешит.
Впереди – жеребёнок игривый,
Только пыль из-под резвых копыт.

Но коней, но коней схомутали
В том семнадцатом, смутном году
Но коней, но коней оседлали
Величавой стране на беду.
Запылали российские хаты,
Обагрилися кровью поля.
Полетели кровавые даты,
Застонала родная земля.

И кони, кони, кони, понесли,
Понесли по сжатой целине.
Где же ты, родимый край земли,
Навсегда сгоревший в той войне?
Навсегда сгоревший в той войне.

Опустила страну на колени
Стая чёрных крикливых ворон.
Одержимый идеею, гений
Тут же занял пустующий трон.
Полетели святые знамёна
В беспощадное жерло костров,
Затрещали в тоске изумлённо
Шеи русских златых куполов.

И кони, кони, кони, понесли,
Понесли по сжатой целине.
Где же ты, родимый край земли,
Навсегда сгоревший в той войне?
Навсегда сгоревший в той войне.

По бескрайнему русскому полю,
Там, где песни поют соловьи,
Гулевали привольные кони
По раздолию русской земли.