Кирилл Тарабаев - Кебрудигер

– Щас они выйдут драться, щас, щас, смотри, – заплетающимся слогом с трудом, и не без потерь, выплюнул он, – вон видишь, болельщики в синих штуках, они за синего, да, а вон в красных, они за красного, что наденут, за то и болеют, и бойцы так же… ой, дерутся только те, у кого разного цвета трусы, не могут же они выпустить с одинаковыми… у них же только одни… ой.

Зеркало явно было обрадовано тем, что тот, в свойственной ему манере, скатился куда-то вниз и больше не нужно было его отражать, ведь как-то это даже стыдно было.

Кебруд, одолжив у кого-то шляпу, возможно даже у хозяина этой шляпы, и возможно даже тот об этом когда-то узнал, походкой победителя отправился к кассе, и, протянув должного рода бумажку, подмигнул кассирше. Затем той же походкой медленно подошёл к Родигеру, и, остановившись рядом с ним, стал поднимать кончики шляпы, закрывающие глаза.

Ещё 2.4083 секунды и Кебруд, с криками присущими разве что жене, узнавшей об измене мужа, и словами: «Скотина, я тебе верил», кинулся на Родигера: одной рукой он душил его, другой щекотал для пущего эффекта. К счастью последнего, охрана, привыкшая к столь пустым беседам, быстро успокоила нападающего, вышвырнув его за дверь, затем вернулась и извинилась за ожидание перед Родигером, после чего вышвырнула и его.

Вообще-то Кебруд не злился, но если бы он не злился, а он не злился, то злился бы Родигер, обвиняя того, кто не злится.

– Эм Пэй? Ты ставил на Эм Пэй? – Повторил Родигер и, в качестве подтверждения ему в лоб прилетел лист бумаги, на котором он в последствии разглядел надпись: «Эм Пэй» и сумму – почти в 19 с половиной тысяч: Кебруд снова не удержался от лишних трат. Правда, прилетела бумага не одна, для такой точности ей потребовался кулак Кебруда.

Родигер посидел чуть-чуть, не многим меньше того времени, которое бы потребовалось, чтобы, сидя на земле, вас бы сочли негостеприимным, затем побежал догонять красный угол ринга.

– Стой! Смотри! Я понял! Если ты ставил правильно, а я сказал то, что было на бумаге, лежавшей на машине времени, то значит, кто-то из нас сегодня или ещё когда послал неверную информацию, всего-то надо, что послать правильную, да и у нас ещё остались деньги, сможем начать сначала!

– Вообще-то я вчера все ставил на Эм Пэй, вышел из дому с машиной времени, получил записку, вернул машину, а записку бросил в почтовую мусорку и победил, странно что сегодня она проиграла.

– Вчера? – Повторил Родигер, – может, я видел старую бумажку и сообщил тебе информацию с неё, но почему никто из нас не послал правильный ответ в прошлое?

Когда же в размышлениях они вернулись к дому, всё стало ясно. На месте почтового ящика красовался чёрный, теперь уже метровый, металлический квадрат, не имеющий никаких кнопок и одним своим видом напоминающий живопись максимально далёкого прошлого.

– Это что? – Медленно спросил Кебруд.

– Очень похоже на твою биографию, – еле выговорил Родигер, судорожно листая краткое руководство пользователя, о котором они оба забыли. Пролистав сборник стихов с 16 по 20 век, он нашёл, что искал – правила пользования морф-машиной.

– Пункт 16. Трансформация осуществляется на время, время зависит от сложности машины и частоты использования, после чего морф-машина не подлежит повторному использованию, максимальное время трансформации – два дня.

– Два дня? Два дня?! – С яростью сокрушался Родигер.

– Это значит один, два, – пояснил Кебруд: он ещё вчера, когда пришёл вечером домой, дабы отправить себе послание на утро, тогда, когда говорил про собаку, хотел получить новое послание, но почему-то оно не пришло, времени на разбирательство не было, ибо друг его уже виднелся вдали, но Родигера это объяснение не устраивало и он дал своё, менее оптимистичное, в своей полной форме настолько менее оптимистичное, что если бы человечество давненько уже не встретило иную жизнь во вселенной, то захотелось бы уединиться, посвящая себя науке, открыть какой-нибудь ещё не открытый космический двигатель, улететь в неизведанный космос, найти инопланетян и уничтожить сначала их, а только затем свою цивилизацию. А может быть даже съесть чьё либо национальное блюдо, но это вряд ли.

– Это значит, что мы не сможем послать бумажку, ибо машина не работает, а это значит, что у нас долг в 10 тысяч при бюджете в три, и это значит, что твоя идея вновь, как и все твои идеи, не сработала, и это значит…

– Добрый день, – перебил его чей-то голос, голос этот явно не знал о своей спасательной миссии, да что уж там говорить, голос этот ещё десять минут назад не знал даже тех слов от которых разливался в диком хохоте, обходя стыдливо краснеющий дом.

Кебруд с Родигером обернулись.

– Здравствуйте, – вновь повторил он. Перед ними стоял мужчина лет 35, в отлично сидящем костюме.

Кебруд с Родигером переглянулись. Перед ними стоял клиент, да что там уж говорить, человек. Живой человек, что не удивительно, ибо он стоял сам. Но что было удивительно – это, что именно привело его сюда – этого живого человека.

– Вы из компании Кебрудигер? – Спросил тот и после ответа добавил, – отлично, у меня к вам деловое предложение!

Не то что бы люди не любили находиться рядом с компанией Кебрудигер, они скорее не любили Кебруда и Родигера по отдельности – чтобы ненавидеть их вместе мало быть человеком, слишком маленький потенциал ненависти. А потому клиент был, словно оазис в пустыне, и именно для того, чтобы убедиться в его существовании, а не из-за вежливости, Родигер и пожал ему руку.

Родигер и человека-клиент сидели друг напротив друга, Кебруд стоял, прислонившись к стене, и пожёвывал кусок только что добытого мяса. Когда и как он его успел добыть – никто не знал, включая и его самого, но факт оставался фактом, а вот мясо потихоньку превращалось в Кебруда.

– Итак, – начал Родигер, – у вас к нам предложение?

– Да, – ответил гость, минуту назад он представился – звали его Лендрэн, – одно дельце. У меня, видите ли, проблема на одной планете… в общем, такое дело. Я слышал, что вы должны хранить в тайне все, что я скажу, это так?

– Никому не выдаём секреты! – вставил своё слово Кебруд – особенно он их не выдаёт…

– Отлично, что ж. – Лендрэн достал монетку и положил её на подлокотник кресла, тем самым как бы начиная сотрудничество. – Я, ну, скажем так, не то что бы незаконно, скорее не совсем легально, решил добывать один очень ценный и редкий ресурс, его обычно называют BCP-216. И на одной планете мы нашли огромные залежи этого вещества. Условия там не пригодные для человека, потому нам пришлось выслать лишь роботов, довольно старых, но вполне годных, достались в своё время почти даром, на команду новых пока денег нет, хотя вам заплатить найдётся. И все бы хорошо, роботы нашли и добыли BCP-216, доставили на склад, после чего мы прислали арендованный корабль чтобы забрать вещество, но обнаружили что BCP-216 пропал! Мы предприняли новую попытку, но результат тот же, а в последний, третий раз, исчез и один из роботов. Сам я не очень в них разбираюсь, был у меня один техник с которым я работал, но его словно подменили, если раньше он легко и быстро разбирался в ситуации, то сейчас он стал жутко раздражительным, некомпетентным, да ко всему прочему решил обогатиться не только на своих прямых обязанностях, от него пришлось отказаться. Я хочу чтобы всё сделали без лишних вопросов, я надеюсь вы меня понимаете. Не многие берутся за такую работу, но, например, с грузовым кораблём мне повезло, старый его хозяин, никогда не расстающийся со своей машиною, готов перевозить что угодно, мне даже кажется, чем опаснее груз тем охотнее он берётся за своё дело.