Михаил Задорнов - Вдруг откуда ни возьмись

Планета быстро уплывала из-под ног. Брок включил телеэкран и на прощанье поймал одну из программ телевидения ненавистной ему планеты. «Вероятность того, что во Вселенной существуют другие цивилизации, равна единице, – сказал человек с серебряными, как обшивка корабля, волосами, – потому что Вселенная бесконечна! И мы, ученые Земли, прикладываем максимум усилий, чтобы найти их и установить с ними контакт. Не удастся нам – удастся нашим детям! Мы верим в это...»

Брок выключил экран. Он понял, что загадку голубой планеты ему не разгадать никогда.

1984 год

Мне срочно надо было позвонить в справочную. Я поднял трубку. Гудка не было. Вместо него грустный мужской голос сказал:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – ответил я.

– Вам сыр не завезли? – спросил голос.

– Мне нет, – ответил я. Голос помолчал, потом сказал:

– Странно.

– В трубке раздались короткие гудки. Я набрал «09».

– Милиция слушает, – ответил дисциплинированный голос. – Смирнов!

Я давно заметил, что самые дисциплинированные мужские голоса носят фамилию Смирнов.

– Извините, это «09»? – глупо спросил я.

– Нет, это «02», – разумно ответила милиция.

– Странно, – сказал я. – Я набирал «09».

– Дисциплинированный голос помолчал, потом сказал:

– Попробуйте наоборот.

– Что – наоборот? – не понял я.

– Какой вы непонятливый! – возмутилась милиция, не выходя за рамки дисциплинированности. – Это же так просто. Если вы набираете «09», а попадаете на «02», то надо попробовать набрать «02», чтобы попасть на «09». Понятно?

Такой сообразительности от милиции с фамилией Смирнов я не ожидал. Мы дружески попрощались, и я набрал «02».

– «Скорая помощь», – вяло ответил женский голос с маленьким окладом. – Вам чаво?

– Извините, но я звоню в справочную, – извинился я.

– Справочная – «09», – по-милицейски разумно заметила «Скорая помощь».

– Я знаю, – попытался оправдаться я. – Поэтому я и набираю «02», а попал на «03».

Голос в трубке долго молчал, потом сказал не без интереса:

– Давайте ваш адрес. Я вышлю к вам немедленно бригаду санитаров.

Убеждать голос в чем-либо было бессмысленно, поэтому я повесил трубку, а когда снова приложил ее к уху, уже знакомый, но чуть погрустневший голос спросил:

– Сыр вам так и не завезли?

Мне было искренне жаль этот голос, но врать я не мог:

– Нет, пока нет. Но ведь еще есть время.

Нас перебила телефонистка:

– Хабаровск заказывали? Ждите!

Я ждал. Вечерело. Неожиданно в трубке кто-то вздохнул.

– Хабаровск? – спросил я.

– Не понимаю, почему вам сыр не везут? – всхлипнул голос.

– Не знаю, право. Я в справочную дозвониться не могу.

– Хабаровск на проводе. Говорите! – приказала телефонистка и отключилась вместе с сыром и телефоном.

Когда я снова поднял трубку, в ней, судя по теме, говорили две, видимо, красивые женщины. Их не хотелось прерывать. Но мне нужна была справочная. Я тактично кашлянул.

– Ой, это мой муж! – воскликнула та, которая, по-моему, была красивее. Судя по звуку, она упала на пол вместе с телефоном.

Начинало темнеть. Но я упорно набирал и набирал справочную. Несколько раз было занято. Потом никто не отвечал. Наконец трубку сняла моя мама. Мы давно с ней не виделись, и мама искренне обрадовалась, что я целый день набирал справочную, а то бы я с ней так и не поговорил. Мы бы говорили еще долго, но вдруг мужской голос с горечью спросил у мамы:

– А вам сыр не завезли?

– Нас подслушивают! Я всегда тебе говорила, что их не разогнали! Они вечны! – разволновалась не на шутку мама.

– Алло? Алло? – спрашивал я, глупо пытаясь продуть трубку.

Но голос молчал. Видимо, мама его сильно напугала вечностью.

Я посмотрел на часы. Звонить в справочную, будить остальных незнакомых людей в городе было уже неинтеллигентно.

Я решил готовиться ко сну. Но в это время раздался звонок в прихожей. Я открыл дверь. В квартиру, не здороваясь (по-английски), ворвались санитары с носилками.

– Вы кто? – ошарашенно спросил я.

– Мы всем справки даем! – ответили они.

Было тихо и звездно, когда меня выносили. На душе было спокойно. Единственное, что огорчало, – кому– то так и не завезли сыр.

1993 год

Украшенная разноцветными лентами «Чайка» остановилась у подъезда. Сначала из дома вышли довольные родители; за ними – сами виновники торжества; наконец, нарядные друзья, родственники. Кавалькада машин во главе с «Чайкой» торжественно потянулась к загсу.

В загсе пришлось ждать. Но это не огорчало. Слишком долгожданным был для них этот день. Нарядная и торжественная хозяйка зала регистрации встретила их профессионально приветливо.

– Уже по вашим лицам, – сказала она, – я вижу, что решение, к которому вы пришли, не случайное. И я не сомневаюсь в подлинности ваших чувств. Пускай же этот день запомнится вам на всю вашу жизнь! И он запомнится вам! Я уверена в этом! День вашего развода!

Волнению не было предела. Три месяца назад он сделал ей это предложение – развестись! Как она обрадовалась! Тут же позвонили родителям – обрадовали стариков. Радостное событие решили отпраздновать, поэтому уже на следующий день подали заявление. Но желающих было много. Пришлось ждать, готовиться, считать дни.

– А теперь, – хозяйка зала регистрации обратилась к ней, – согласны ли вы развестись с вашим мужем?

Она немного подумала, потом счастливо ответила:

– Да, согласна!

Он, как и подобает настоящему мужчине, ответил сразу, не думая.

– Тогда, – обратилась женщина уже к нему, – снимите кольцо с руки вашей бывшей супруги и бросьте его на это серебряное блюдечко.

Кольцо не снималось. С тех пор как они были здесь в прошлый раз, она носила его постоянно. От бесконечных стирок, мытья посуды, уборок квартиры пальцы изменились. Особенно в суставах.

Кто-то из гостей пошутил: мол, ничего страшного, волнуется, все-таки в первый раз снимает. Еще научится!

Наконец ее кольцо звонко упало на серебряное блюдечко. Рядом послушно легло его кольцо. В зале раздались аплодисменты, а женщина-регистратор торжественно объявила их брак расторгнутым навсегда. Когда выходили из зала, оркестр играл марш Мендельсона в миноре. В соседней комнате пили шампанское, били бокалы и рвали фотографии. Особенно рвал их местный фотограф.

А после загса, по их обоюдному желанию, кавалькада машин двинулась по городу. Им в последний раз захотелось вместе взглянуть на те улицы, по которым гуляли столько лет, на магазины, где в первые годы супружеской жизни покупали все для новой квартиры. Долго смотрели на город с Ленинских гор.

– Ты такая красивая сегодня, – сказал он. – Это платье, оно так идет тебе. Я никогда не думал, что ты можешь быть такой красивой.