Юрий Прокопенко - Встреча с пришельцем (сборник)

— Я убежден, Владислав, что все загадочные дела заканчиваются одинаково: разгадки оказываются очень простыми. Потом становится даже неловко, что сразу не смог поймать ниточку.

— Думаю, на этот раз вам придется как следует посушить голову. Во всяком случае, мы теряемся в догадках, а время идет. И что ни день — новые сюрпризы. Я иногда, как это ни звучит фантастически, сам начинаю верить, что все это действительно проделки каких-то или какого-то пришельца. Поневоле возникает это предположение, так как все другие лишены всякого смысла.

— Алогичность поступков не такое уж диво, чтобы делать панические выводы, — заметил Несмачный.

— Сама по себе алогичность — да. Пусть все эти поступки не укладываются ни в какие логические, правовые и прочие рамки. Не в этом суть. Сбивает с толку то, что на самом деле происходит с людьми после встречи с этим типом. Если бы я не видел, например, вот этого официанта Колю за день до его встречи с так называемым пришельцем, я никогда бы не поверил в метаморфозу, происшедшую с ним. Парень за день постарел на пятнадцать — двадцать лет! А другие? Начинаю обо всем этом думать — и мне становится жутко. Голова идет кругом, когда пробуешь дать хоть элементарно логичную оценку этим событиям.

— И сколько таких эпизодов по городу?

— До двух десятков наберется…

Официант убрал посуду из-под закуски.

— Так что, можно нести бефы?

— По-моему, но бефы, а бифштексы, — мрачно напомнил лейтенант.

— Естественно, я и хотел сказать — бифштексы, — улыбнулся Коля.

Не прошло и пятнадцати минут, как он принес беф-строганов.

Щеки лейтенанта покрылись вишневыми пятнами.

— Послушайте…

— Какая разница, Владислав? — остановил его Несмачный. — Поберегите свои нервы. Беф-строганов — тоже неплохо…

У гостиницы лейтенант попрощался:

— Наконец-то сможете отдохнуть. Увидимся утром.

— До завтра, — пожал ему руку Несмачный.

Он зашел в вестибюль. У окошка администратора толпились люди. В основном это были горничные, дежурные по этажам. Все дружно успокаивали рыдающую брюнетку, еще два часа назад так мило ворковавшую с сыном.

Протолкнувшись поближе, Несмачный остолбенел. Администратор была наполовину седой. Морщины, будто наложенные гримером, делали ее совсем старой. Она снова дрожащей рукой поднесла зеркальце к лицу и вскрикнула от ужаса:

— Не может быть!

Со всех сторон на нее сыпались вопросы, но она ничего не слышала. Ее бледные губы шевелились беззвучно.

— Нужно вызвать милицию, — сказал кто-то.

Наконец администратор заговорила путано, заикаясь:

— Я его сразу узнала… Только глянула, поняла — это он. Глаза как у кобры… Смотрит так и приближается… А я сама поднимаюсь ему навстречу. Лицо каменное. Протягивает руку, а я, словно по чьей-то команде, ему подаю свою… Пожатие у него холодное, как У статуи… Держит меня он за руку, а у меня вроде бы пол из-под ног уходит. Хочу крикнуть — язык не слушается, прилип, и все… Какое горе! И за что мне такое наказание?! Что я плохого людям сделала?..

Она опять зарыдала.

— Успокойся, Маня. Вон милиция прибыла, — стала утешать ее женщина в белом халате.

Но Маня зарыдала еще громче.

Несмачный просматривал дела и все больше впадал в уныние. Схожесть ситуаций выводила его из себя. Хоть бы какая-нибудь деталь, за которую можно было бы зацепиться! Хоть бы какая-нибудь подробность, наводящая на размышления! Ничего этого не было.

Он понимал беспомощность своих местных коллег. Этот тип с гипнотизирующим взглядом так неожиданно появлялся, как, впрочем, и исчезал, что надеяться задержать его на месте преступления было бы наивно. Не делать же засады во всех без исключения учреждениях в ожидании его визита. Даже самоуверенный Картопляный, начальник уголовного розыска, с которым Несмачный знаком не первый год, и тот сегодня на оперативке выглядел растерянным. Все повторял: «Ну и орешек!»

— Разрешите? — В приоткрытую дверь заглянула женщина.

— Прошу, — сказал Несмачный.

— Мы тут вдвоем с приятельницей, если не возражаете?

— Не возражаю, — улыбнулся Несмачный.

Они сели напротив стола и заговорили, перебивая ДРУГ друга.

— Поверьте, это какое-то недоразумение. Мой Вася — щедрая душа. Он добрый человек и просто оказывал всем услуги. — Стройная шатенка расстегнула кожаное пальто, демонстрируя на длинной тонкой шее толстую золотую цепь, которая надежно выдерживала увесистый кулон с бриллиантами.

— А мой — кристально честный! — воскликнула блондинка. — Если бы вы только знали, сколько добра сделал он родственникам и знакомым! И все лишь за спасибо. — Ее мягкие волосы эффектно спадали на меховой воротник замшевой куртки. По щеке катилась слеза.

— Кто только не приходил, не звонил! И никому никогда он не сказал «нет». А люди ж нахальные, им только покажи, что ты можешь, — не отвяжутся! — строчила шатенка.

— Я своему не раз говорила: нельзя быть таким добрым. В наше время доброта не в моде. Она воспринимается как мягкотелость, на тебя усядутся верхом и погонять будут, — вторила подруга.

— Ничего не понимаю, — пожал плечами Несмачный.

— А чего тут понимать! — повысила голос шатенка. — Взять, например, шифер. Мой брат строился, мой двоюродный дядя строился, моя бабушка строилась, сестра моей лучшей подруги строилась, тесть соседа строился, сын моей заведующей строился… А где им шифер доставать? Ко мне обращались. А где я могла взять? Конечно же Васю тормошила. Он и выписывал. Куда же от меня ему деться! Ну и, сами понимаете, выписывал бесплатно.

— С моим Петром — такая же история, — едва дождавшись паузы, выпалила блондинка. — Тому нужна шуба, этому необходимо пальто, кому-то — пуловер, кому-то — джинсы. И все просят, умоляют, требуют. Попробуй отказать — здороваться перестанут. Представьте, моя косметичка попросила клеенчатый пиджак. И как я ни доказывала ей, что достать его невозможно, что у Петра комиссия за комиссией, что все под контролем, она и слушать не хотела. Хоть умри, а достань! Пришлось надавить на Петра. Или, скажем, мастер, который нам квартиру ремонтировал…

— Да что там мастер! — перебила подругу шатенка. — Мой Вася родному шурину два кубометра досок отпустил и рулон линолеума. Так и это ему шьют! Как будто шурину можно не дать, если он просит!..

— Милые дамы, — поднялся Несмачный, — я никак не могу понять, для чего вы это все мне рассказываете? Я человек приезжий и навряд ли смогу вам чем-нибудь помочь.

— А разве вы не товарищ Мурованный? — чуть ли не хором спросили женщины.

— Это его кабинет, а сам товарищ Мурованный временно перебрался в двадцатую комнату.

Шатенка и блондинка тут же выбежали, а Несмачный снова углубился в бумаги.