Юрий Прокопенко - Встреча с пришельцем (сборник)

Кто-то неуверенно захлопал. И вот уже весь зал зааплодировал мне.

— Смельчак!.. Отчаянный человек! — неслось из зала.

Многотиражка на первой странице напечатала мое фото под рубрикой «На них равняйте шаг!», а директор выдал мне премию.

Когда шум вокруг моего почина немного утих, я на очередном профсобрании снова поднялся на трибуну:

— Товарищи! Я решил сегодня выступить инициатором еще одного почина.

Зал замер.

— Все мы знаем, — сказал я, — что в ботинках, которые мы выпускаем, левый каблук больше правого. Так вот, я обязуюсь выпускать все ботинки с одинаковыми каблуками.

Зал разразился овацией.

На другой день наша многотиражная газета посвятила мне очерк, а представитель фабкома включил меня во внеочередной список на получение трехкомнатной квартиры.

На следующем профсоюзном собрании не успел председатель ознакомить присутствующих с повесткой дня, как я уже был на трибуне:

— Друзья! Сколько рекламаций получает наше предприятие? И все это лишь потому, что в ботинках, которые мы изготовляем, из стелек торчат гвозди. Так вот, девиз моего нового почина таков: «Ни единой царапины на ноге потребителя!»

Мои слова были встречены бурным одобрением коллектива.

Постепенно все привыкли, что на каждом собрании я выступаю с очередным почином. Даже интересовались в коридоре:

— Ну, а что сегодня?

— Сюрприз, — многозначительно усмехался я.

Действительно, то, что я предложил на очередном собрании, всех потрясло.

— Товарищи! Мы ведь с вами осеннюю обувь выпускаем. Зачем же в осенних туфлях украшать носки дырочками? Это для летних туфель вентиляция нужна, а в осенних наоборот: ногу от дождя защищать нужно!

— Логично!.. Правильно!.. Давно лора! — раздались голоса из зала.

О своем очередном почине я объявил по местному радио. Зачем ждать собрания?

Естественно, популярность моя росла с каждым новым предложением.

Но вдруг нас посетил какой-то солидный мужчина из профсовета. И стал прилюдно поносить мои начинания:

— Двадцать один почин у вас на фабрике направлен на борьбу за качество обуви, а обувь как была сплошным браком, так и осталась.

Все осуждающе посмотрели на меня. Авторитет мой зашатался и, никем не поддержанный, мог вот-вот рухнуть. Тогда я выбежал на трибуну и выкрикнул:

— Товарищи! Предлагаю новый почин!

Сотни глаз впились в меня. А представитель профсовета скептически улыбнулся. Но уже через минуту ему пришлось вместе со всем залом аплодировать мне. Я сказал:

— Хочу стать инициатором нового почина! Вот он: же почины доводить до конца, а не бросать их на полдороге, как это иногда еще случается…

Не надо было быть физиономистом, чтобы узнать его с первого взгляда. При встрече с таким типом в темной подворотне возникает неодолимое желание вывернуть свои карманы без лишних напоминаний.

…В купе мы были вдвоем. Сидели молча, смотрели в окно.

— Давно из тюрьмы? — первым нарушил я молчание.

— Не очень, — неуверенно ответил он, вынимая руку из моего кармана.

Конечно, в такой ситуации следовало бы вызвать милицию. И вора — под суд! Но я тотчас взял себя в руки. Это, думаю, всегда успеется. Ведь вот у нас на фабрике, когда проворовался кладовщик, его тоже хотели сразу под суд. Потом раздумали. Решили воспитывать. Условились: если еще раз украдет — принять меры. Он еще раз украл. Обсудили и решили: в последний раз простить. И что же, после каких-нибудь трех краж он уже вторую неделю честно трудится. Вот что значит доверие!

Укладываясь спать в вагоне, я демонстративно положил часы и бумажник на стол. Воспитывать так воспитывать!

Всю ночь я не спал и думал: украдет или не украдет?

Украл! И часы, и бумажник!

Я мужественно продолжал воспитание. На его глазах достал ключик и отпер чемодан.

— Схожу в вагон-ресторан, — многозначительно предупредил я его.

Я нехотя жевал бутерброд, ни на миг не забывая о содержимом чемодана: украдет или не украдет?

Украл! Несколько моих лучших вещей перекочевало в его мешок. Но чего стоят какие-то вещи, когда борешься за человека!

— Скажите, вы куда едете? — спрашиваю его.

Оказалось, нам по пути. Вор едет в город, в котором я живу.

— Может, остановитесь у меня? — гостеприимно предлагаю. — Отдельная квартира, кроме меня, никого…

Педагогический эксперимент продолжался. Когда мы добрались домой, я достал из буфета серебряные ложки и бронзовый подстаканник.

— Антикварные вещи, — говорю ему, — по наследству от бабушки достались.

Полдня на работе я волновался: неужто возьмет?

Не взял! Совести не хватило воровать семейные реликвии. Зато шкаф, в котором висели мои костюмы и пальто, был пуст.

Исчез и сам вор. Я ждал его день, другой. Звонил в «Скорую помощь» и вытрезвитель. Будто сквозь землю провалился.

Ну, думаю, это ему так не пройдет. Бросился искать. Обошел все кафе, рестораны, пивные. Никаких следов! Только к вечеру, когда обессиленный и опустошенный возвратился домой, я увидел знакомую фигуру. Вор, держа в руках мои ботинки, скромно стоял у комиссионного магазина.

Я кинулся к нему. Он — бежать. Я гнался за ним узкими переулками, какими-то темными дворами. Лишь один раз мне удалось схватить его за воротник. Но воротник так и остался у меня в руках…

Полчаса продолжалась эта погоня. Наконец я загнал его в тупик. Бледный, стоял он, припертый к стене, и стучал зубами от страха. Я приблизился к нему и, задыхаясь, достал из кармана бумажку.

— Завтра утром, — решительно сказал я ему, — вы пойдете ко мне на работу, получите вот по этой доверенности мою зарплату и принесете мне!

И вот утро. Я сижу и жду. Принесет или не принесет?..

12 января 3001 года сотрудник городской газеты Петр Дудник вместе с жителями своей улицы вышел на воскресник. Они решили сделать очередной подарок любимому горсовету: вырыть котлован для районного синхрофазотрона.

Дудник краешком глаза наблюдал за кибернетической лопатой, которая по заданной программе все копала и копала, и обдумывал информацию в завтрашний номер.

Вдруг с лопатой что-то произошло. Она задергалась на месте, сигнализируя тем самым о чем-то непредвиденном.

Дудник нагнулся и вытащил из-под лопаты свернутый вчетверо лист бумаги.

Он не поверил своим глазам. На бумаге стояла дата — «12 января 1981 года».

— Столько лет под землей! — радостно воскликнул он.

Самым удивительным было то, что лист бумаги прекрасно сохранился. Буквы, напечатанные на машинке, легко читались. Это была заметка далекого предка-репортера о химчистке. В ней шла речь о том, что автор сдал в приемный пункт № 34 летний костюм в желтую полоску и в течение нескольких месяцев его так и не смогли почистить.