Юрий Прокопенко - Встреча с пришельцем (сборник)

— Может, «скорую помощь» вызвать? — предложил Криницын.

— Наверняка уже кто-то вызнал, — сказал Бабуля.

— Бедный парень, копил, копил деньги на этот проклятый мотоцикл, — задумчиво произнес Козодуб.

— А может, ого премировали мотоциклом за хорошие показатели, высказал предположение Плевко.

— Премии лучше брать наличными, — изрек Бабуля.

Подкатила «скорая помощь». Из нее на ходу выпрыгнули санитары с носилками.

— Интересно, выживет или не выживет? — печальным голосом произнес Плевко.

Через несколько минут «скорая» уехала, и мы расселись по своим местам. Удочкин позвонил супруге:

— Знаешь, дорогая, мы тут такое видели… Мотоциклист разбился! Насмерть!.. Конечно, очень жаль… Вот я и говорю, что это другим наука, пусть не носятся с такой идиотской скоростью…

— А вдруг выживет? — оптимистически изрек Криницын. — Сейчас медицина чудеса делает. Мой дядя рассказывал, что его знакомый тоже вот так разбился. По полежал три-четыре месяца в гипсе и снова сел за руль.

— Разве вы забыли, что мы живем в век реанимации? Мертвых на ноги ставит! Запросто! — напомнил Козодуб.

После обеденного перерыва Криницын внес предложение собрать деньги на телеграмму сочувствия, которую наша группа непременно должна направить по месту работы или учебы мотоциклиста.

— А у меня после обеда только двадцать копеек осталось, — предупредил Бабуля.

— Мы вот тут болтаем, а его, может, уже давно в живых нет, — грустно заметил Плевко.

— Сейчас позвоню в больницу, — схватился за телефонную трубку Удочкин. — Алло, больница?.. К вам сегодня мотоциклиста привезли?.. Что, что? Уже нет?..

— Я же говорил, авария — это не шутка, — сказал Плевко.

— Еще бы! Такая сила удара! — добавил Козодуб.

— Выписался из больницы, — разочарованно произнес Удочкин, кладя трубку. — Говорят, отделался только испугом.

— Вот так всегда. Ты за них целый день волнуешься, а они лишь испугом отделываются. Тьфу! — в сердцах сплюнул Козодуб.

— А может, хоть руку сломал? — с надеждой спросил Козодуб.

— Не-е-ет, с переломом не выпустили бы, — ответил Плевко.

— Видали?! — покачал недовольно головой Бабуля. — Целый рабочий день испортили. И совершенно напрасно!..

Эта весть быстро облетела все учреждение — в воскресенье поездка на природу. Программа большая и интересная: игры, танцы. Играет объединенный духовой оркестр подшефного совхоза. Поет квартет «Четыре Жоры» из областной филармонии. Работают буфет и медпункт.

— Ну и весело же будет! — мечтательно произнес старший научный сотрудник Музалев.

— Я с собой кое-кого из родственников прихвачу! — воскликнул младший научный сотрудник Животюк.

— А я кое-кого из соседей! — подмигнул ему лаборант Капля.

— Должен вас огорчить, — сказал старший группы Борискин, — соседей и родственников придется оставить дома. Более того, некоторым из нас тоже придется остаться. Выделяются всего три автобуса. Так что из нашего отдела смогут поехать не более трех-четырех человек.

Наступила тишина, которую нарушил заместитель старшего группы Прут:

— Давайте кинем жребий!

— Ну, это уж совсем по-детски! — возмутился Капля. — Мне в лотереях никогда не везло.

— Правильно, нужно солиднее решать такие дела, — поддержал его Музалев. — На гулянье должны ехать самые достойные.

— Двумя руками «за», — согласился Животюк. И, краснея, добавил: — Возможно, это нескромно, но, если учесть мои производственные успехи…

— А почему только производственные? Все надо учитывать: добросовестность, дисциплинированность, степень участия в общественной жизни, — сказал Прут.

— А это уж совсем нечестно! Надо было раньше предупреждать, — обиженно произнес Капля. — Знал бы я, например, раньше, что от этого столько зависит, вчера бы на работу не опоздал.

— Давайте договоримся так, — рассудительно сказал Борискин. — Поедет тот, у кого на этой неделе будут лучшие показатели…

На следующее утро Капля явился на работу аж на пять с половиной минут раньше и полил четыре из восьми кактусов. Прут стал делать генеральную чистку в своем рабочем столе. Животюк торжественно объявил, что сокращает свои неслужебные телефонные разговоры на шестьдесят четыре процента. А Музалев поклялся не рассказывать ни одного старого анекдота, что, по подсчетам Капли, в целом по отделу сэкономит ежедневно час и сорок шесть минут рабочего времени.

Старший группы Борискин часами просиживал над списком сотрудников отдела, ломая голову: кого же вычеркнуть?

— Может, кто-то добровольно откажется? — спрашивал он.

Но все делали вид, что не слышат его вопроса.

— Наверное, придется вычеркнуть Животюка и Каплю, — наконец сказал он. — Животюк самый молодой, у него все еще впереди. А Капля… Учитывая его прежние грехи…

— Я вам справку принесу от врача, что мне жизненно необходим свежий воздух! — вскочил Капля.

А обиженный Животюк отвернулся к стене и сидел так до тех пор, пока Борискин по восстановил его фамилию в списке.

— Очевидно, придется себя вычеркнуть, — сказал Борискин тоном человека, который отважился на первый в жизни парашютный прыжок.

— Скромность украшает руководителя, — поддержал его Музалев.

— Мы вам потом обо всем расскажем, — пообещал Прут.

Когда через двадцать минут Борискин вернулся в отдел, лицо его сияло от радости.

— Ура, коллеги! — крикнул он. — Никого вычеркивать не надо. Местком договорился еще о трех автобусах. Так что все могут ехать!

— Вот так всегда! — вздохнул Музалев. — Стараешься изо всех сил, а оказывается — зря.

— Не поеду я, наверное, — буркнул Животюк. — Лучше футбол по телевизору посмотрю.

— Нет, товарищи, — возразил Борискин, — ехать нужно. Местком за транспорт заплатил…

— У воды прохладно, — заметил Капля. — Я могу справку принести, что мне простужаться нельзя. А вот Животюк мог бы и поехать. Подумаешь — футбол!

Животюк обиженно отвернулся к стене и сидел так до тех пор, пока Прут не сказал Борискину:

— Вот вы и поезжайте как представитель нашего отдела. А нам потом обо всем расскажете…

Я сижу у телефона и жду: вот-вот раздастся звонок и меня пригласят на встречу Нового года. Я уже бутылку шампанского приготовил и торт «Динамо». Кто первый пригласит, к тому и пойду. Надеюсь, первыми позвонят все-таки Тереховские. Не могут не позвонить. Две недели назад я у них обедал. Впечатление произвел колоссальное. Хозяева были просто потрясены. От моих комплиментов Сергей Петрович все время краснея. А Раиса Федоровна до слез расстроилась. Ведь, наверное, за всю свою жизнь эти гостеприимные люди не слышали столько приятного, сколько я им в тот вечер наговорил.