Терри Пратчетт - Интересные времена

– Я этого не делал. Во всяком случае, все не совсем так, как ты себе представляешь.

Коэн наклонился к Ринсвинду.

– Кстати, я, кажется, понял, что это была за штуковина, которую на нас наводили, – сказал Коэн и, весьма довольный собой, откинулся в седле.

– Да?

– Это что-то вроде фейерверка. Здесь все буквально помешаны на фейерверках.

– В смысле это когда сворачиваешь листок синей трутовой бумаги и засовываешь себе в нос? [15] ДЕТИ! Только очень глупые и к тому же сильно простуженные волшебники поступают так. Разумные же люди наблюдают издалека, из-за специальных веревочных ограждений, как облаченный в специальную защитную одежду человек поджигает (с помощью очень длинной палки) какую-то штуку, которая чуть погодя издает звук «ффссст». А потом разумные люди кричат «ура!» и всячески наслаждаются жизнью.

– Тут фейерверки используются, чтобы отгонять злых духов. Этих злых духов у них пруд пруди. Неудивительно, народ пачками мрет…

– М-мрет?

Ринсвинду всегда казалось, что Агатовая империя – мирное место. Цивилизованное. Они много чего изобретают . Фактически, вспомнил он, однажды ему даже довелось способствовать внедрению кое-каких имперских изобретений в Анк-Морпорке. Но то были простые, невинные предметы вроде часов, приводимых в действие бесами, ящичков, рисующих картинки, и запасных глаз из стекла, которые можно носить поверх ваших собственных и которые помогают лучше видеть (даже если как следствие люди, увидевшие вас в этих стеклышках, долго оглядываются и показывают на диковинное зрелище пальцами).

Такое место просто обязано быть скучным .

– Ну да, пачками, – кивнул Коэн. – К примеру, население слегка запаздывает с выплатой налогов. Выбираешь неугодный город, вырезаешь всех, дома поджигаешь, стены сравниваешь с землей, а пепел пускаешь по ветру. Убиваешь двух зайцев сразу: во-первых, избавляешься от неугодных, а во-вторых, все остальные твои подданные внезапно становятся как шелковые, ведут себя вежливо и больше с проплатами не тянут. Я так понимаю, правительству это очень с руки. А если потом кто-нибудь что-нибудь вякнет, тебе надо лишь спросить: «Помнишь Нунгнунг?», ну, или любой другой город, а они в ответ: «Какой Нунгнунг?», а ты: «Вот и я о том же».

– Уму непостижимо! Да если бы что-нибудь подобное попробовали сотворить у нас…

– Древние традиции, ничего не попишешь. Тут все считают, что именно так и должны вестись дела в стране. Они делают то, что им велят. Здесь с людьми обращаются как с рабами. – Коэн осклабился. – Не то чтобы я против рабов как таковых. У меня самого было несколько. А пару раз мне довелось быть рабом. Но где рабы, там и… что?

Ринсвинд задумался.

– Плетки? – наконец осенило его.

– Точно. С первого раза догадался. Вот раб, вот плеть, это честно . Ну а здесь… тут совсем плеток нет. Тут кое-что другое, похуже.

– И что же? – на лице Ринсвинда отразилась легкая паника.

– Скоро сам все узнаешь.

Ринсвинд непроизвольно оглянулся на бывших узников. Те шли следом, соблюдая почтительную дистанцию, и смотрели на него и Коэна с раболепным восхищением. Некоторое время назад Ринсвинд швырнул им кусок леопарда. Они сначала таращились на угощение как на яд, но потом ничего, съели, как самую настоящую еду.

– Они все еще идут за нами, – заметил Ринсвинд.

– Неудивительно, ты же дал им мяса, – крякнул Коэн, зажигая послеобеденную самокрутку. – А зря. Надо было бросить им усы и, допустим, когти. Они бы такой обед из этого состряпали, ты не поверишь. Знаешь, какое у них основное блюдо там, на побережье?

– Нет.

– Суп из свиного уха. И что ты на это скажешь? О чем это, по-твоему, говорит?

Ринсвинд пожал плечами.

– Что они очень бережливые?

– Что всю остальную свинью жрет какая-то влиятельная сволочь.

Коэн повернулся в седле. Бывшие узники в панике попятились.

– Эй, послушайте, – произнес он. – Я же сказал вам. Вы свободны. Понятно?

– Да, хозяин, – откликнулся один из группы, видимо, самый смелый.

– Никакой я вам не хозяин. Вы свободны . Можете идти куда пожелаете, только не за мной, иначе я вас прибью. А теперь убирайтесь прочь!

– Куда, хозяин?

– Куда угодно! Главное, с глаз моих долой!

Бывшие пленники обменялись одинаковыми встревоженными взорами, после чего все как один повернулись и затрусили прочь.

– Наверное, направились прямиком в свою деревню, – Коэн закатил глаза. – Говорю тебе, это хуже плеток.

Он махнул костлявой рукой, указывая на простирающийся вокруг ландшафт.

– Странная, проклятая страна, – произнес он. – Ты слышал, что империю окружает стена?

– Чтобы… э-э… не могли войти… эти, гм, варвары?..

– О да, очень мудрый способ защиты, – саркастически усмехнулся Коэн. – Вроде как приезжаем мы туда, смотрим: ба! – да тут двадцатифутовая стена, поедем-ка мы лучше обратно подобру-поздорову, ну и что, что три тысячи миль, все равно лучше убраться, чем взять и наделать лестниц из сосны, которая тут на каждом углу растет. Нет! Стенку они построили для того, чтобы никто не мог выйти ! А законы? Да у них на все есть закон. Тут даже в туалет не ходят без бумажки.

– Ну, по правде сказать, я и сам пользуюсь…

– Я не об этом. На их бумажках написано, что, согласно такому-то верховному указу, им разрешается пойти куда надо и по строго определенным делам. Без бумажки нельзя уехать из деревни. Жениться тоже нельзя. Нельзя даже по… в общем, сам знаешь что. Все, приехали.

– Вот-вот, – поддержал его Ринсвинд.

Коэн вперился в него подозрительным взглядом.

– Что «вот-вот»? Тебе-то откуда знать, что мы приехали?

Ринсвинд предпринял попытку пошевелить мозгами. День выдался долгим. Из-за разницы во времени он длился на несколько часов дольше, чем большинство пережитых им дней, и содержал в себе два обеда, ни один из которых не содержал в себе ничего достойного этого гордого имени.

– Э-э… Ну, я подумал, ты говоришь в целом, вроде как делаешь обобщенное философское заключение, – наконец осмелился сказать Ринсвинд. – Все, приехали… Э-э… Типа как «империя окончательно загнила».

– Нет. Я имел в виду, что это мы приехали.

Оглядевшись, Ринсвинд увидел лишь заросли колючего кустарника, несколько валунов и отвесную скалу.

– Но я ничего не вижу… – осторожно заметил он.

– Ага. В этом весь смысл. Добро пожаловать ко мне домой.

В Агатовой империи основой дипломатии было «Искусство Войны».

Совершенно очевидно, что война имеет полное право на существование. Она – краеугольный камень процесса управления. Именно войны приносят империям достойных вождей. Бюрократы и всякие там чиновники получают свои должности, сдавая многочисленные экзамены, проходя собеседования. Тогда как для настоящего вождя такой экзамен – война. И надо сказать, этот экзамен не пересдашь.