Алексей Тихонов - Злоборцы

Поднимая глаза от созерцания смачного плевка на песчаной отмели, Мамс вдруг просветлел лицом и резво вскочил.

– Клюёт! – Он потащил вверх удочку.

На крючке болталась дощечка с письменами.

– Да что ж за день сегодня такой!

– Это знак! – Кир бросился к Мамсу, пока тот не выкинул послание обратно в реку. – Дай прочту!

Буквы размытые, но довольно крупные.

– Объявление. Недалеко отсюда, в Глори, появился театр. «Театр, какого вы ещё не видели». Похоже, нам надо его посетить. Обязательно.

– Не люблю я актёров и прочих бродяг, – высказал мнение Мамс. – Разве что вас двоих им продам за круглую сумму.

Обычно Мамс любил повторять одну и ту же шутку дважды. Видимо, для закрепления.

– Демон там – я уверен. Наша встреча должна состояться. Сама судьба посылает знак, приглашение на битву Света и Тьмы.

– Нет, тебя я, пожалуй, приберегу для цирка, – подытожил Мамс и начал сворачивать рыболовные снасти.

– А если никакой битвы не будет, и твои слова – бред? – усомнился Казион.

– Тогда нам терять нечего. Признаем поражение в деле злоборства и вернёмся к рутине, – уныло ответил Кир, готовый даже сам вызвать демонов, лишь бы его легенда о Предназначении оказалась истиной.

– Даю тебе последний шанс, Кир. – Казион поднялся с земли и небрежно накинул мантию.

Мамс сворачивал удочки.

Через главные ворота города Глори проезжали гружёные телеги, всадники, шли толпы простого люда. Стража без вопросов пропускала знакомых людей, интересовалась чужаками.

Трое злоборцев в нерешительности встали чуть поодаль от городских ворот, чтобы не вызывать подозрений.

– Может, Ритуал проведём? – неожиданно для всех предложил Мамс.

– Невтерпёж? – спросил Казион.

– Терпимо… Я больше для воодушевления. Боюсь, опять чёрт знает, что этот вон наговорит стражникам, а они шуток не понимают, отправят в городскую тюрьму – и жди, когда сестрица залог пришлёт.

– Да Ритуал провести необходимо, – заважничал Кир.

Но Мамс уже, не дожидаясь остальных, поспешил к городской стене подальше от центрального въезда. Друзья последовали его примеру.

– Как бы встать удобнее, – беспокоился Казион, которому особо дорога была мантия первокурсника Академии.

– Один за всех, и все наперехлёст! – торжественно изрёк Кир.

– Хлё-ё-ёст, – коротенько проговорили остальные.

– Эй, а ну-ка руки за голову, хулиганьё, встать лицом к стене! – рявкнули за спиной. На плечо Мамса легло остриё палаша, и злоборец решил повиноваться команде. Что не могло не вызвать новых недовольств.

– Какого лешего!!! – взревел жуткий голос. – Они ведь на стену… На стену прям льют! Неуважение к властям!

– Политические… – в ужасе зашепталась стража.

Воспользоваться новеньким топором, магией или мечом никому даже в голову не пришло. И потому стражники повели злоборцев через городские ворота, но не в театр, а в тюрьму. Дожидаться решения трибунала. Всех кинули в одну камеру, больше походившую на вырытую наспех нору для слона. Нора, конечно, была вовсе не грязная и совсем не сырая…

А в норе жил хоббит.

– Доброе утро, – поздоровался он с новыми жильцами.

– Не понял. – Мамс в упор смотрел на полурослика.

– Не знаете, что означает «доброе утро»? Пожелание добра или намёк, что оно было добрым до ваш…

– Сейчас вечер, – перебил Казион.

– За что ты здесь? – участливым тоном обратился к хоббиту Кир.

– Я помог шайке отчаянных гномьих ребят проникнуть в ратушу и унести из городской казны несколько мешков с золотыми. Я не нарочно, мне запудрил мозги один бродяга. В общем, теперь ребята купаются в золоте, а я застрял здесь на всю жизнь. Приключения, конечно, вещь занятная, только меня не предупредили, что в жизни они часто заканчиваются тюремной камерой.

– Сочувствую, – пожал плечами Кир. – Мы, злоборцы, постараемся сделать всё, чтобы выручить…

– Не лезь, а! – с досадой взвыл Мамс. – У нас свои проблемы.

– Ты вновь на грани меж добром и злом, – глубокомысленно напомнил Казион. – Или напомнить о старушке в трясине?

– А он видел в трясине старушку? – поразился хоббит.

– Да. Она утонула, пока Кир допрашивал её о внучках и ростовщичестве, – язвительно сказал Казион. Хоббит изменился в лице, укутался плотнее в старый плащ и полез на кроватку в углу, подальше от злодея.

– Стой-стой, он чудит так, – оправдывался Кир. – Мы тем и занимаемся, что ищем зло в чистом виде: Демонов, Властелинов Тьмы, чёрных чародеев, тех-кого-нельзя-называть-по-имени-только-по-прозвищу. Вот твой бродяга, например, не демон?

– Нет, – робко ответил хоббит, от волнения закуривший трубку. – Они с шайкой грабили из благородных целей. Рядом с городом раньше стоял гномий посёлок Согге, который захватили местные, глоричане. Гномы пытались его отбить, но тщетно. Теперь вот потомки мстят морально…

– А не знаешь, случайно, таких людей, в которых словно бес вселился, и они с ожесточением плодят зло? – продолжал допрос Кир.

– Да все вокруг, наверное. – Хоббит выпустил дымовое кольцо, похожее на Кольцо. – В последнее время тихий Глори стал превращаться в притон. Грабежи участились, бродяг развелось, да и вообще атмосфера не та. Даже я вот, мирный хоббит, вдруг согласился стать взломщиком. Все такие, и я не отстаю. Стыдно отказывать, когда просят.

– И не говори, иногда отказать тяжело, – смог влиться в беседу Мамс, которого предыдущее её содержание не особо интересовало. – Так попросит друг пойти с ним в путь…

– А когда начались перемены? – перебил исповедь Кир, поняв, что ухватил демона за хвост. – Не заметил?

– Да вот как артисты к нам приехали, разброд и начался.

– Артисты… – протянул Кир, словно только-только старая повитуха сообщила о давней подмене младенцев и его законных правах на королевский трон. – Артисты… Ну конечно! Я знал: всё не зря. Мы на верном пути, друзья.

– Мы в тюрьме, друг, – буркнул Мамс. – И, боюсь, без выкупа не выберемся.

– Предназначение всё равно укажет дорогу, – пророчествовал Кир.

И тогда хоббит снова поверил, будто он тот камешек, который вызовет горный обвал.

Судья выглядел уставшим. В последнее время тюрьмы в городе переполнились. Половина населения уже перебывала там в разное время и на разные сроки. А в город тем временем продолжало прибывать чересчур много людей из предместий. И от нищих отбою нет. Представление в театре шло уже который месяц, но его хотели смотреть все в округе и по нескольку раз.

А сейчас перед судьёй стояла троица, похожая на ряженых. Один – в поношенных доспехах, смотревшихся на нём, как кафтан на курице; второй – в длиннополой серой мантии с капюшоном, третий выглядел вроде приличнее всех, так как был чересчур обычным.