Терри Пратчетт - Наука Плоского мира. Книга 3. Часы Дарвина

Кеннет Миллер в «Спорах о замысле» пишет: «Ирония всевозрастающего почитания жгутиков как символа антиэволюционного движения состоит в том, что их неснижаемая сложность оказалась опровергнутой исследованием почти сразу после того, как было объявлено об этом их свойстве». Если удалить какую-нибудь часть жгутика, он не перестанет работать. Бактериальный мотор в своей основе очень напоминает систему, которую бактерии используют против других бактерий – «секреторную систему III типа». Таким образом, мы имеем основу совершенно разумного и правдоподобного пути эволюции, при котором белковые компоненты в самом деле добавляются в систему. Если удалить их снова, жгутик перестанет работать – но заработает секреторная система. Способ передвижения бактерий также мог эволюционировать и из механизма нападения.

К чести сторонников теории стоит отметить, что они поддерживают этот спор и до сих пор не признают своего поражения, даже несмотря на то, что все их доводы весьма шатки и вот-вот рухнут. Креационисты, отчаянно пытающиеся ухватиться за соломинку научного признания своей программы продвижения религии в системе образования США [14] Сами они называют свою программу «стратегией вклинивания». , все еще не заметили, что их научные обоснования расползаются по швам. Саму по себе теорию разумного замысла нельзя назвать явно теистичной – и действительно, ее сторонники изо всех сил стараются не делать заключений, затрагивающих религию. Они хотят, чтобы их научные аргументы рассматривались как наука. Разумеется, этому не бывать, поскольку теистические выводы слишком очевидны – даже для атеистов.

Кое-что эволюция объяснить не в состоянии – и это тешит сердца тех, кто, не внимая Дарвину, считает, что есть вопросы, которая наука не способна разрешить.

Очень легко можно согласиться с Дарвином и его последователями в том, что Земля существует 4,5 миллиарда лет, а жизнь эволюционировала вследствие физических и химических процессов из неорганических веществ, – и при этом верить в Бога. Да, в этой сложной и насыщенной вселенной все это могло возникнуть и без вмешательства высших сил. Но… как же появилась сама эта сложная и насыщенная вселенная?

Современные космологи выдвигают несколько версий, как (Большой взрыв и несколько свежих альтернативных теорий) и когда (около 13 миллиардов лет назад) это случилось, но не говорят почему. Любопытную попытку ответить на это «почему?» предлагает новая область физики – теория струн. Но в то же время она ставит еще более трудный вопрос: почему теория струн? Наука раскрывает следствия из правил («законов») физики, но не объясняет, почему их нужно применять или откуда они взялись.

Это большие загадки. Сейчас – и, наверное, так будет всегда – на них нельзя ответить с помощью научного метода. Здесь, наконец, проявляют себя религии – они предлагают свои ответы на вопросы, о которых наука предпочитает молчать.

Хотите получить ответы – пожалуйста.

Их довольно много, и все они очень разнятся. Выберите тот, который понравится вам больше других.

Вот только в науке ответы выбирают, не оглядываясь на то, нравятся они или нет. Они могут казаться белыми и пушистыми, но история науки снова и снова напоминает, что этими «белыми и пушистыми» мы просто пытаемся помягче заменить слово «неправильные».

Системы убеждений опираются не только на доказательства, но и на веру. Они дают ответы, но не предлагают удобных способов их проверить. Ответить на эти вопросы наука не способна в первую очередь из-за высоких требований к доказательствам, которые она сама себе устанавливает, и то, что она держит язык за зубами, когда доказательств вообще нет. Мнимое превосходство убеждений над наукой, когда дело доходит до больших загадок, возникает не из-за того, что наука дает слабину, а из-за того, что убеждения стремятся быть главными, не имея на то оснований.

Так, верующий человек может найти утешение в том, что у его убеждений есть ответ на глубокие вопросы человеческого бытия, неподвластные науке, а атеист – в том, что никаких причин считать эти ответы верными нет. Но нельзя и доказать их ошибочность – так почему же мы не можем жить в мире, не посягая на чужое и оставаясь каждый при своем мнении? Легко сказать, да трудно сделать, особенно если люди выходят за рамки, используя политические мотивы и насилие, чтобы насаждать свои взгляды, когда разумные доводы уже к ним неприменимы.

Конечно, кое в чем системы убеждений можно проверить – Гранд-Каньон не доказывает факта Всемирного потопа, если только Бог не решил нас разыграть (это было бы очень в духе Плоского мира). И если Он действительно так поступил, то все оказывается воистину запутанным, так как слова, молвленные Им в [вставьте название любой священной книги], также могут оказаться шуткой. В чем-то убеждения проверить нельзя: более глубокие вопросы в конечном итоге вступают в область интеллекта, где вам приходится либо довольствоваться тем объяснением, которое ваш разум найдет убедительным, либо просто прекратить об этом задумываться.

Но помните: тех, кто не разделяет ваших убеждений, прежде всего интересует не то, верны они или нет, а отражают ли они работу вашего разума. «Да неужели вы так думаете, а?»

Вот куда приводит великая загадка человеческого бытия, вот где все объяснения оказываются истинными – при заданном значении «истины».

Ктому времени, когда многие члены старшего преподавательского состава успели проснуться и принялись бесцельно бродить кругами, стеклянный шар Круглого мира уже стоял на подставке перед Гексом. Волшебники всегда пребывали в таком неприкаянном состоянии между вторым завтраком и одиннадцатичасовым перекусом, а шар сейчас мог их немного развеселить.

– И в самом ли деле его стоит спасать, спрашивается, – произнес заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Там ведь и раньше бывали ледниковые периоды, разве не так? Если люди слишком глупы, чтобы вовремя с него не убраться, значит, потом должны появиться другие занимательные создания – лет через полмиллиона или около того.

– Но их вымирание – это же так… как бы… окончательно , – возразил профессор современного руносложения.

– Да, к тому же мы сами создали их мир и помогли обрести разум, – сказал декан. – Мы не можем просто так дать им замерзнуть до смерти. Это то же, что уехать в отпуск, не покормив хомячка.

Часовщик сам стал частью часов, подумал Думминг, настраивая самый большой университетский омнископ. Мало того что они создали мир, так еще и постоянно его подправляют…

Волшебники не верили в богов. Хотя, конечно, и не отрицали их существования. Просто не верили, и все. В этом не было ничего личного, это даже нельзя было назвать проявлением грубости . Боги составляли видимую часть рассказия, благодаря которому все и случается, а у мира появляется цель. Просто им не стоило попадаться друг другу на глаза.