Терри Пратчетт - Наука Плоского мира. Книга 3. Часы Дарвина

Роман поначалу давался автору нелегко. Уэллс изучал биологию, математику, физику, геологию, черчение и астрофизику в Нормальной школе науки, которую позже переименовали в Королевский колледж науки, а затем в Имперский колледж науки и технологии. Во время учебы он начал писать то, что впоследствии выросло в «Машину времени». Его первый рассказ на эту тему «Аргонавты времени» был опубликован в 1888 году в «Журнале школы наук», одним из основателей которого был сам Уэллс. Его главный герой отправлялся в прошлое и совершал там убийство. Путешествия во времени никак не обосновываются, и больше внимания уделено теме безумных ученых в духе «Франкенштейна» Мэри Шелли, разве что написан он далеко не так хорошо. Позднее Уэллс уничтожил все экземпляры журнала с этим рассказом, которые смог найти, – настолько сильно он стыдился этого произведения. В нем не хватало элемента парадоксальности, который имелся в «Чеках времени Турмалина» Томаса Энсти Гатри, опубликованных в 1891 году и впервые представивших многие из распространенных парадоксов, связанных с путешествиями во времени.

В следующие три года Уэллс написал еще два варианта своей истории, не дошедших до наших дней, и очевидно, что в этот период в истории возник взгляд на далекое будущее человеческой расы. Следующий вариант появился в 1894 году в журнале «Национальный обозреватель» в виде трех взаимосвязанных рассказов с общим заголовком «Машина времени». Он имеет много общего с конечным вариантом, но прежде чем он был опубликован полностью, редактор перешел в «Новый Журнал». Там он решил снова опубликовать эти рассказы, но на этот раз Уэллс внес в них несколько важных изменений. В рукописях было много эпизодов, никогда не выходивших в печать: герой путешествует в прошлое, натыкается на доисторического бегемота [23] Что было бы вполне в порядке вещей. Палеонтологи совсем недавно объявили, что в карьере в Восточной Англии были найдены прекрасно сохранившиеся окаменелости, из которых можно сделать вывод, что 600 000 лет назад в реках Норфолка барахтались гигантские бегемоты весом в шесть-семь тонн – примерно вдвое больше современных. Тогда между двумя ледниковыми периодами было тепло – по-видимому, на несколько градусов теплее, чем сейчас (об этом можно судить по окаменелостям насекомых), – и гиены рыскали по берегам в поисках падали. и встречается с пуританами в 1645 году. Опубликованная в журнале редакция очень близка к той, которая вышла отдельной книгой в 1895-м. В этой версии Путешественник во Времени перемещается только в будущее, где и узнаёт, что случится с человеческой расой, разделившейся на вялых элоев и ужасных морлоков – вызывающих равное отвращение.

Откуда Уэллс взял эту идею? Писатели-фантасты на такие вопросы обычно отвечают, что это им «просто придумалось», но здесь у нас есть конкретная информация. В предисловии к изданию 1932 года Уэллс писал, что его натолкнули на такую мысль «студенческие споры в лабораториях и дискуссионном обществе Королевского колледжа науки в восьмидесятые годы». По словам его сына, идея возникла благодаря статье о четвертом измерении, прочитанной одним из студентов. Во вступительной части романа Путешественник во Времени (он ни разу не называется по имени, хотя в раннем варианте его звали доктором Небогипфелем, так что, пожалуй, это к лучшему) объясняет возможность существования машины времени четвертым измерением:

Но подождите минуту. Может ли существовать вневременный куб?

– Не понимаю вас, – сказал Филби.

– Можно ли признать действительно существующим кубом то, что не существует ни единого мгновения?

Филби задумался.

– А из этого следует, – продолжал Путешественник по Времени, – что каждое реальное тело должно обладать четырьмя измерениями: оно должно иметь длину, ширину, высоту и продолжительность существования…

…И все же существуют четыре измерения, из которых три мы называем пространственными, а четвертое – временным. Правда, существует тенденция противопоставить три первых измерения последнему, но только потому, что наше сознание от начала нашей жизни и до ее конца движется рывками лишь в одном-единственном направлении этого последнего измерения…

…Однако некоторые философские умы задавали себе вопрос: почему же могут существовать только три измерения? Почему не может существовать еще одно направление под прямым углом к трем остальным? Они пытались даже создать Геометрию Четырех Измерений. Всего около месяца тому назад профессор Саймон Ньюком излагал эту проблему перед Нью-Йоркским математическим обществом. [24] Перевод Ксении Морозовой. ( Прим. переводчика .)

Понятие о времени как о четвертом измерении начало распространяться среди ученых в конце Викторианской эпохи. Сначала математики, пытаясь дать определение «измерению», решили, что ему не обязательно иметь направление в пространстве. Измерение – это всего лишь переменная величина, а их количество – это наибольшее число таких величин, каждая из которых может меняться независимо от других. Получается, что чар, основная частица магии, состоит из резонов, а каждый из них, в свою очередь, складывается из, по крайней мере, пяти ароматов: вверх, вниз, вбок, привлекательность сексуальная и мята перечная. То есть чар как минимум пятимерен, если не считать, что «вверх» и «вниз» не зависят друг от друга – что, по-видимому, происходит из-за квантов.

В XVIII веке математик Жан Лерон Д’Аламбер (в детстве его нашли на пороге церкви, по названию которой он и получил среднее имя) предложил мысль, что время – это четвертое измерение, в статье в «Энциклопедии наук, искусств и ремесел». Другой математик, Жозеф Луи Лагранж, поставил время на место четвертого измерения в своей «Аналитической механике» 1788 года, а в «Теории аналитических функций» 1797 года ясно указал: «Механику можно рассматривать как четырехмерную геометрию».

Для того чтобы идея прижилась, понадобилось некоторое время, но к началу Викторианской эпохи слияние времени и пространства уже стало для математиков обыденностью. Тогда его еще не называли пространством-временем, но знали о четырехмерности: три измерения пространства и одно – времени. Журналисты и дилетанты вскоре начали называть «четвертым измерением» само время, не понимая, что это измерение может быть иным, и преподносили это так, будто ученые искали его веками и наконец нашли. Ньюком писал об изучении четырехмерного пространства начиная с 1877 года, и заявлял об этом в Нью-Йоркском математическом обществе в 1893-м.

Уэллс упомянул Ньюкома в связи с одним из более ярких представителей Викторианской эпохи, писателем Чарльзом Говардом Хинтоном, который прославился благодаря тому, что горячо поддерживал идею четвертого измерения. Хинтон был талантливым математиком, искренне любившим четырехмерную геометрию. В 1880 году он опубликовал работу под названием «Что такое Четвертое измерение?» в журнале Дублинского университета и годом позже переиздал ее в «Вестнике Челтнем Ладиса». В 1884 году она вновь появилась в виде брошюры с подзаголовком «Истолкование призраков». В ней Хинтон с неким налетом мистики связал четвертое измерение с различными псевдонаучными темами – от призраков до загробной жизни. Призраки легко появляются и исчезают, перемещаясь вдоль четвертого измерения, так же, как монета может появляться и исчезать с ровной поверхности стола, двигаясь вдоль нашего третьего измерения.