Anitka SunnyFeo - Избушка на курьих ножка

Собрались мы с подружками в лес по грибы да по ягоды. Осень – прекрасная пора. Грибов у нас в лесу всегда много, черника еще не отошла, варенье из нее просто чудесное получается. Каждый год ходим и полные корзины приносим. Село наше возле самого леса стоит, а за ним начинаются высокие горы.

Вот и сегодня надела я штаны зеленого цвета с кучей кармашков по бокам, свитер теплый – все-таки в лесу уже прохладно, да и комары всегда есть хотят. В заплечном рюкзаке нашли свое место бутерброды и термос с чаем, фонарик, компас и сидушка. Две корзины стояли на веранде. Я ждала Юльку и Светку. Взглянув на мобильник, убедилась, что семь уже было. Девчата опаздывали. Я присела на лавку и стала ждать. Через несколько минут мой пес Тошка зашелся звонким лаем – он всегда так гостей приветствовал. Выглянув в окно, я увидела, что у низкой деревянной калитки, выкрашенной зеленой краской, стоят девочки.

– Машка, выходи! Солнце встало!

– Да я вас жду, вообще-то! – ответила я, выходя на крылечко. Заперла дверь на ключ, погладила подбежавшего пса и выбежала на улицу, закрыв калитку.

– Ну, привет! – я обняла поочередно девочек, и мы, весело болтая, и делясь накопившемся, потопали по проселочной дороге к лесу. Идти было недалеко, минут двадцать.

Мы, как и положено всем девушкам двадцати лет, любили пошухарить, поиграть и подурачиться. Как только мы очутились в лесу, условились, что расходимся на три стороны, как раз было три тропинки, которые позже снова встречались. Каждый год так делали. Тропинки встречались примерно через два часа пути – там мы решили покушать, побегать и потом вернуться домой. На том и разошлись.

Я вставила в уши наушники, включила любимую Верку Сердючку и пошла от дерева к дереву, от кустика к кустику, собирая белые грибы да опята. Других в нашем лесу не водилось. Попадались мне также кустики черники, орешника и терновника. Чернику я ссыпала прямо горстями во вторую корзинку, а вот терн и орехи в пакеты, припасенные в моем рюкзаке – их было немного. Настроение было на высоте. Я и не заметила, как солнце поднялось высоко, а тропинка все не заканчивалась. Корзинки я, наконец, собрала полностью и присела на пенек отдышаться.

– Странно, вроде тропы давно должны были пересечься. Где же та полянка? – подумала я, доставая из рюкзака термос с чаем и компас. Смотрела-смотрела на последний, да так и не поняла, что с ним стало. Стрелка вдруг завертелась с бешеной скоростью и замерла, указывая почему-то на запад. Очень странно. Вроде компас всегда показывает на север. Я взглянула на наручные часы и ахнула. Они тоже стояли. Замерли на 7:45. Я кинулась к телефону, лежавшему в кармане. В наушниках по-прежнему пела Сердючка о том, что «Все будет хорошо», а вот панели с часами почему-то не было.

– Что за чертовщина! – возмутилась я, клацая по клавишам телефона. Мобилка ударопрочной и водонепроницаемой модели на две сим-карты, с МР3-плеером, всегда работала безупречно. Время точное, зарядки хватает на неделю даже при активном прослушивании музыки. Для такого меломана, как я, это было счастьем. Сейчас же на временной панели мигали четыре нуля и обнулилась даже дата. Там стояло 1 января 2012 года. Хотя на самом деле – конец августа 2014 года.

Никогда раньше такого не случалось. Меня начала охватывать паника. Заблудиться в лесу, который я знала, как пять пальцев, который я не раз прочесала вдоль и поперек, я считала невозможным. Именно по этой причине, мы и разделились, уверенные в том, что все равно встретимся на любимой поляне.

Я отчаянно вгрызлась в бутерброд с ветчиной и расплавленным сыром. Всегда хотела есть, когда нервничала. Кому-то кусок в горло не полезет, а мне надо было занять челюсти – так лучше думалось.

Расправившись с бутербродом и запив его чаем, я уложила термос в рюкзак, туда же упаковала пакет с тёрном и поломанный компас. Забросив рюкзак на плечи, подхватила корзинки и пошла по тропинке, подпевая Верке:

Долго ли шла, коротко ли, не знаю. Дорога, если лесную тропинку можно так назвать, стала немного шире. Она петляла между высокими деревьями, под ногами шуршали опавшие листья. Ветра не было. Над головой пели птицы, где-то долбил дятел, куковала кукушка. Один раз прямо под моими ногами прополз колючий еж. Я еще несколько раз останавливалась, ноги запинались от усталости. Мне казалось, что я шла в сторону деревни, но она все не показывалась. Плей-лист, рассчитанный на три часа звучания, уже третий раз начался сначала.

Все-таки я начала паниковать. В душе поселился страх, что я могу остаться тут навсегда. А ведь меня наверняка ищут. Но я ничего не слышала, никого не встречала. Очень странно. Я уже с трудом передвигала ноги. Чай давно выпила, бутерброды съела, даже полакомилась черникой и терновником, который был терпким, с кисловатым послевкусием.

Когда солнце скрылось за ветками деревьев и начали опускаться сумерки, я вышла на широкую поляну, посреди которой стояла…

Я даже глазами похлопала, затем, поставив корзины на землю, протерла их и снова посмотрела на то место, где стояла самая настоящая избушка на курьих ножках. Крыша мхом поросла, дверь на одной петле болтается и со скрипом туда-сюда ходит, стекол в окнах нет. Паутиной все заросло. Я аж поежилась от такого зрелища. И пробормотала детскую присказку:

– Стоит терем-теремок. Он не низок, не высок. Кто-кто в теремочке живет?

Никто не отозвался. Постояла я еще какое-то время. Совсем темно стало. Вытащила фонарик, включила и осторожно поднялась по трем полусгнившим ступеням в избушку. Оказалась я в огромной комнате. Прямо передо мной стояла печь, слева – деревянный стол и лавка, справа была дверь в небольшую комнату, которую я определила спальней. Там, в самом деле, была железная кровать, покрытая выгоревшим грязным покрывалом, вероятно, когда-то оно было цветным, у противоположной стенки стоял сундук. По всему помещению гулял сквозняк. В углу, за печкой, я обнаружила веник. Смахнув им паутину и пыль кое-где, я аккуратно свернула покрывало и, выйдя на улицу, хорошенько его вытряхнула. Вернулась в избу, легла на кровать, укутавшись в покрывало, и мгновенно заснула.

Проснулась я на следующий день от того, что меня начало качать из стороны в сторону. Села на кровати, оглянулась, еще раз осматривая помещение. Было такое чувство, что избушка решила ноги размять и пританцовывать. Я вспомнила детские сказки и скомандовала:

– А, ну, избушка, стой! Раз-два! – качка прекратилась. Изба послушно остановилась и только слышно, как дверь скрипит, все время открываясь. Я вскочила с кровати, взяла в руки веник и осторожно стала красться к выходу. Ну не могла эта развалюха сама в пляс пуститься. Точно был тот, кто ею командовал. Не зря я все-таки кучу сказок прочитала, знаю, что и как может быть. И хотя все происходящее мне казалось бредом и кошмарным сном, я выскочила на крыльцо с веником наперевес.