Андрей Белянин - Честь Белого Волка

– Подписывайте, подписывайте.

– Вы не ответили.

– Ох, лорд Белхорст, если бы всё было в моей власти, – делано вздохнул отец Лоренцо, заламывая руки. – Ваше дело будет рассматривать Святейший суд инквизиции. От себя могу лишь дать слово, что они управятся в три дня, а до этого ни с вами, ни с вашим другом ничего не случится. Но если вы не подпишете эту бумагу, то я не могу ручаться и за один час! Говорят, в этих страшных подземельях с пленниками происходят жуткие, неподвластные человеческому разуму вещи…

Я молча принял перо и поставил витиеватую роспись лорда Ставра Белхорста по прозвищу Белый Волк.

– А вы умный человек, – с непередаваемой смесью удивления и уважения протянул старый инквизитор. – Отдыхайте и думайте о своей душе. Уверен, что уже через несколько дней вы получите ответ от суда, праведного, милостивого и справедливого!

Я тронут. Значит, у нас с Эдом есть шанс дожить хотя бы до послезавтра. Раньше нас не прикончат, им же необходимы доказательства добровольной передачи замка Кость его прежним владельцем в тёплые ладошки улыбчивого епископата. Но времени всё равно так мало…

– Ставр, ты идиот. Я всё слышал.

– Сам знаю. А что, у меня были варианты поторговаться?

– Ты мог бы предложить им… э-э… ну…

– Вот именно. Засунь свой длинный язык в одно место и молчи.

– Почему?

– Да потому что из-за тебя мы тут оказались!

Эд, похоже, надулся. Нет, язык никуда совать не стал, в этом я уверен, но надулся стопроцентно, к гадалке не ходи. Как бывший бог, он абсолютно уверен в своей полной непогрешимости и склонен любое своё деяние считать скорее божественным откровением, чем ошибкой любого рода. Вы хоть когда-нибудь слышали, чтобы дядя Эдик извинялся?! Да никогда, нипочём и ни за что на свете!

Ну вот, в таких реалиях примерно мы и живём, причём каждый день. Это вам не кирпич на крышу обнаглевшего «Гелендвагена», это не по-детски, тут на Севере все люди серьёзные. Значит, нас всё равно казнят. Ну и ладно…

Спустя час-полтора после того, как все ушли (я даже задремать успел), дверной засов был… нет, не сдвинут, а, судя по хриплому лязгу, выдернут из двери с ботвой!

– Здравствуй, лапка.

– Привет, па. – В камеру шагнула чёрная тень, но я знал, кто это и зачем она появилась.

– Ты должна была сидеть дома и ждать.

– Чего? Пока тебя здесь четвертуют и сожгут? – Тонкие пальчики моей дочери на раз порвали железные кандалы, словно гнилую нитку.

– В первый раз, что ли?

– Ты… ты… нельзя было меня оставлять одну!

– Милая, – я обнял всхлипывающую дочь, – мне и в страшном сне такое бы не приснилось. Это твой любимый дядя Эдик влез обеими ногами в тюлений жир, кстати, не образно выражаясь, но раз пошла такая пьянка…

– Я его убью!

– Не надо! – В дверях моей камеры появился бледный Эд. – Я виноват, быть может, это не факт, но вдруг, короче, мы же родня?! Так примите меня таким как есть.

– Седрик! – возвысил голос я, только сейчас заметив массивную фигуру за спиной Хельги.

– Вы уверены, что это я, сир?

– Нет, это ёжик в тумане встретил мою дочь в замке, рассказал ей, куда мы направились, и по её приказу бросился следом! Сколько с вами бойцов?

– Неужели для захвата замка вам действительно мало меня, миледи Хельги, сэра Эда и ваших лошадей? – не поверил бывший участник трёх Крестовых походов.

Истинная правда, я до сих пор не представляю себе, когда он говорит серьёзно, а когда издевается. Примерно через полчаса мы были на свободе.

Все (!!!), подчёркиваю это слово, стражники, охранники, часовые валялись в полной отключке, не шевеля и усом, пока мы, пройдя коридорами, не выбрались к маленькой калитке у ворот. Наши бдительные лошади честно ждали в ночи, чёрный Центурион прикрывал белую андалузку.

– Па, извини, если я неделю вела себя как истеричная ботанка, – на ухо повинилась мне моя горячая дочь северной крови (уже оксюморон!). – Но сейчас я пойду с тобой до конца, и пусть они все горят в аду, дьявольские отродья!

Это её боевой клич ещё от мамы, с трёхлетнего возраста, когда она впервые надавала по соплям мальчикам в детском саду. Ну чтоб вы поняли, мы сменили четыре садика, и только в одном из них хоть как-то жаловались дети. В трёх других она на эмоциях и стрессе серьёзно покалечила парочку суровых воспитательниц коммунистической закалки, пытавшихся ни за что поставить её в угол. Один раз вызвали меня, два раза машину «скорой помощи».

– Это ведь всё из-за Метью. Я дура, па?

– Ты моя самая любимая дочка.

– Потому что других нет?

– Потому что тебя я люблю больше жизни, – честно признался я, обнимая её за плечи.

Хельга всхлипнула и уткнулась носом мне в грудь.

– Тебя так долго не было, ты даже записки не оставил. Я плюнула на всё и пошла в замок Кость. А там твой грозный Седрик пытался юлить, но быстро сдался, стоило мне заплакать. Все мужчины такие доверчивые?

– Нет, только я, Седрик и Эд, ещё Центурион, ну и остальные, – почесав в затылке, признался я. – Пойдём, милая.

– Домой? – радостно обернулся бывший бог, бросаясь к своей кобыле.

– Нет, – хищно ухмыльнулся я. – Мне тут пришлось ради кое-кого кое-что подписать, так вот я бы хотел вернуть этот документ обратно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.